– Так, – нехотя признался Женя.

– Тогда зачем ведешь эту игру?

– А зачем ты скрыла? – В его тоне зазвенела обида.

– Не хотела тебя пугать. Тебе все известно?

– Да. О тебе, Севере и вашей стычке с Марком под мостом. Черепанов правда ничего тебе не сделал?

Я покачала головой:

– Не успел. Мой брат с друзьями появились очень вовремя.

– Я рад. – Женя выдохнул, но после паузы сердито добавил: – Последнее время ты часто бываешь с Севером. Он не самая подходящая для тебя компания.

– А можно я сама буду это решать? – холодно осадила его я.

– С ним ты снова можешь нарваться на неприятности. Ведь Марк сутки напролет думает, как добраться до этой крысы.

– Не надо таких резких выражений, – поморщилась я.

– Ты уже защищаешь Севера? – Женя все больше раздражался.

– А почему ты говоришь так, будто он наш враг? – Тут вспыхнула и я. Мы подошли к дому Ады. – Сейчас ты похож на Черепанова, который просто свихнулся от этой войны. Мы с тобой знаем, что настоящий враг это не Север и даже не Марк!

С этими словами я открыла калитку. К счастью, Женя не продолжил спор, и вскоре мы полностью сосредоточились на более важных проблемах. В доме мы первым делом открыли половицу и достали дневник. Не появилось ли свежих записей? Но ничего нового Ада не написала.

– Она просто обязана написать что-нибудь о решающем дне! – нахмурился Женя. – Она не может не поделиться этим с дневником.

– Может, все же еще не пришло время?

– Нет, я чую, финал близко. Дина в последнее время странная, будто чем-то грузится. Все время задумчивая и мрачная, когда на нее не смотрят. Явно что-то планирует.

Тщетно обследовав дом заново, мы перебрались на чердак. Там было темно, и мы включили взятые из дома фонарики. Перерыли коробки, чемоданы. Заглянув в стоящую в углу бочку, я обнаружила сморщенные коричневые яблоки, затем осмотрела сундук со старой одеждой. В одном из чемоданов Женя нашел кипу документов. Мы пересмотрели все, и чего здесь только не было! Нашли даже акт прочистки дымохода за 1939 год. Но листов из дневника мы не обнаружили.

Руки задубели, от пыли я опять расчихалась. Я жутко злилась и сомневалась в успехе нашей операции. Женя чувствовал мое настроение и тоже сер дился и раздражался. А еще он, похоже, продолжал беситься из-за того, что я скрыла правду о вчерашнем. Мы ворчали друг на друга по любому поводу – например, если кто-нибудь не туда светил фонариком или резко бросал коробку, поднимая пыль.

Мы ничего не нашли.