– А там у тебя все будет хорошо?

– Да. Элизабет такая чудесная, просто нет слов! И Генри тоже. Они мне искренне рады и выделили отличную комнату. Я в ней спала как младенец. Все прекрасно. Я и правда чувствую себя гораздо лучше.

– Я рада за тебя, детка. Рада, что ты с Элизабет. Когда ты с ней, я могу быть спокойна за тебя.

– Да, но я не задержусь надолго. Найду себе собственное местечко.

– Нет, пока не надо.

– Ну, не на этой неделе. Я позвоню тебе завтра, маманя. Или послезавтра вечером?

– Послезавтра. Я сама тебе позвоню. Не хочу, чтобы Элизабет потратила кучу денег на телефон.

– А что ты скажешь папане? Почему ты сидишь в лавке так поздно?

– Я ему правду скажу: хочу поработать с финансами, когда тихо и спокойно, и именно так и сделаю.

– Маманя, я хотела бы, чтобы все было совсем не так…

– Спокойной ночи, Эшлинг. Господь тебя благослови! Ложись спать…

* * *

Прежде чем Эшлинг поговорила с маманей во второй раз, в гости заглянул Саймон и пришел в ужас, увидев лицо Эшлинг. Она объяснила, что упала и ударилась о стул. Саймон также огорчился, услышав никак не связанную с падением новость, что ей пришлось уйти от мужа.

– Это тот самый жизнерадостный тип, который пел на свадьбе, верно?

– Тот самый, – подтвердила Эшлинг.

Джонни тоже зашел в гости и принес Элизабет огромную подставку для комнатных цветов.

– Тебя магнат избил? – сочувственно спросил он у Эшлинг.

– Да, но мы всем говорим, что я ударилась о стул.

– Ну еще бы, именно так мы всем и скажем! – согласился Джонни. – Но я бы с удовольствием врезал ему в его тупую толстую морду. Я уже на свадьбе понял, что с ним проблем не оберешься.

– С ним и правда проблем не оберешься…