Элизабет беспечно засмеялась:

– О да, я знаю! «Жалкие попытки приобщиться к культуре раз в неделю», «желание принадлежать к среднему классу», «искусство, сведенное до уровня журнальных статеек»…

– Так он рассказал тебе про то, что мне говорил? – расхохоталась Эшлинг.

– Джонни уже несколько лет повторяет одно и то же. Он всегда ошибался, но продолжает петь старые песни. Впрочем, как угодно. Ты много потеряешь, если не пойдешь, верно я говорю, Генри?

– Что? – встрепенулся все еще раздраженный Генри. – Извини, я не слушал…

Элизабет внезапно поцеловала его:

– Если бы не мои курсы, я бы никогда тебя не нашла. Подумай об этом!

– Да, но если ты продолжишь их вести, то как бы ты не нашла кого-нибудь другого! – почти повеселел Генри.

– Ты ведь знаешь, именно поэтому я и продолжаю их вести!

* * *

Эшлинг и Элизабет шли с коляской по Баттерси-парку. Эйлин так плотно закутали, что сложно было понять, получает ли она хоть какую-то пользу от весеннего солнышка. Эшлинг сказала, что в любом случае взрослым не помешает немного размяться. Как обычно, они присели на скамейку, чтобы выкурить сигарету.

– Испортили всю пользу от здоровой прогулки! – в очередной раз пошутила Эшлинг, радостно прикуривая.

– Разве Джонни не пытается заставить тебя бросить курить?

– С ним я почти не курю, всего по одной после еды, и постоянно чищу зубы. Нынче он не так часто достает меня назиданиями. Да ладно, это временно, он все равно снова начнет.

– Нет, – возразила Элизабет, – не временно. Все, что делает Джонни, он делает осознанно. Он не вернется к сигаретам.

– То, что я с Джонни, никак не повлияло на наши отношения? – спросила Эшлинг.

– Никак, абсолютно никак. Честное слово.

– Да, ты тогда сразу так и сказала… И я знаю, что у тебя нет сожалений. В конце концов, именно ты от него ушла.

– В каком-то смысле да…

– Когда ты видишь меня с ним, когда я тебе все рассказываю, у тебя не всплывают воспоминания о хороших временах? Как оно было в самом начале?.. Понимаешь, это единственное, в чем я не уверена…