— Могу я сразу же приехать к вам?

— Хорошо, если вы настаиваете. Проходите в приемную через боковую дверь.

Я понятия не имел, что не так. Когда Рита вошла, захлопнув дверь с такой силой, что стеклянная панель задребезжала, стало очевидно, что она на грани истерики, которую пытается маскировать вызывающим видом. При этом Рита еще никогда не выглядела красивее. Блеск глаз и естественный румянец делали ее на десять лет моложе. Белый костюм резко контрастировал с алыми ногтями. Опустившись в старое кресло, она неожиданно заявила:

— Я поссорилась с моим солиситором. Естественно, ни один священник никогда этого не сделает. И я не знаю ни одного мирового судью. Вы должны…

Рита оборвала фразу. Ее глаза бегали, словно она старалась подыскать нужные термины.

— Что я должен, дорогая моя?

— Вы должны дать мне какое-нибудь снотворное.

Она явно передумала — первоначально намечалось что-то иное.

— Доктор Люк, я сойду с ума, если вы не избавите меня от бессонницы!

— Да, но почему бы вам не обратиться к Тому?

— Том зануда. И он начнет читать мне лекции.

— А я не начну?

Рита улыбнулась. Лет тридцать назад от такой улыбки у меня бы закружилась голова. Сразу стерлись морщинки в уголках ее карих глаз, демонстрируя доброжелательную натуру, хотя и запутавшуюся в собственных эмоциях. Но улыбка тут же увяла.

— Доктор Люк, — продолжала Рита, — я смертельно влюблена в Барри Салливана. Я… я спала с ним.

— Об этом можно догадаться по вашему виду, дорогая.

— И вы догадались? — Она казалась ошеломленной.

— В какой-то степени. Но это не важно. Продолжайте.

— Полагаю, это вас шокирует.

— Не то что шокирует, Рита, но чертовски беспокоит. Сколько времени это продолжается? Я имею в виду то, что юристы называют интимными отношениями.

— Последний раз это произошло прошлой ночью. Барри гостит у нас. Он пришел в мою комнату…