И то обстоятельство, что небо с самого рассвета было обложено свинцовыми тучами, угрожающими Парижу первой весенней грозой, ничуть не способствовало улучшению ее настроения. Когда же рабочий день кончился и она вышла из здания аэропорта, собираясь ехать в центр города, с неба уже низвергались потоки воды.

К моменту, когда Кая добралась до Монмартра, гроза разошлась не на шутку. Настолько, что впору было испугаться. Так что ей пришлось забежать в кондитерскую – переждать, пока гроза немного утихнет. Квартира ее располагалась в доме напротив, но дождь хлестал с такой силой, что Кая и до кондитерской-то добралась с большим трудом, пока бежала от метро по покрытой водой брусчатке, изо всех сил стараясь не поскользнуться и не упасть. Вымокла вся, с головы до ног.

К счастью, в кондитерской можно было не только спрятаться от дождя, но и выпить горячего шоколада со свежей булочкой. Кая разделяла твердое убеждение многих, что горячий шоколад и свежая булочка способны мгновенно исправить любую ситуацию, какой бы ужасной та ни была.

Народу в кондитерской было немного. По крайней мере в сравнении с той сценой из «Трепещущего на синих крышах света», которая, по воле ее двоюродной бабушки Ингрид, развернулась именно здесь. Сцена, которую Кая перечитывала тысячи раз, почти как бабушкино письмо: первая встреча героини с Исобель – тот день, когда разразилась гроза. Сегодня в кондитерской оказалась только пара стариков, заказывавших себе кофе, и еще какой-то клиент, ожидавший своей очереди. Кая решила постоять возле окна, пока от прилавка не отойдут другие посетители.

Вечером площадь Тертр должны были бы заполнять туристы, но сейчас она оказалась практически непроходимой, затопленной водой.

– Похоже, дождь затихнет не скоро, – произнес голос у нее за спиной. – И как только погода умудрилась так быстро испортиться?

Кая обернулась, чувствуя, как сердце скакнуло в груди. Прежде всего потому, что это были в точности те слова, что произносит в романе Исобель. Но была и еще одна причина, самая главная: она узнала голос.

Это Минхо, и он смотрит на нее с легкой улыбкой. В руке у него зонт, на плечах – непромокаемый плащ-дождевик, однако похоже на то, что он нашел убежище в кондитерской задолго до того, как начался настоящий потоп, потому что был совершенно сухим.

Какая-то галлюцинация. Должна ею быть, потому что Минхо не принадлежит этому месту. Минхо принадлежит аэропорту Индиры Ганди и лондонскому Бэнксайду, но прежде всего – Инчхону. Всем тем имейлам, что отмечены временными поясами, настолько отличающимися от ее собственного. Принять его присутствие здесь, в этом месте, настолько привычном для Каи, почти невозможно.