Его слова еще больше привели меня в замешательство.

– Неужели ты не видел эту статью? – в свою очередь спросил Ху Динлэ.

Оказывается, не так давно он виделся с одним человеком по имени Чжу Минчуань, который написал статью о реальном прецеденте, произошедшем за границей. Заголовок статьи гласил: «У женщины, долгое время подвергавшейся насилию со стороны отца, произошло расщепление личности на 2500 идентичностей, и суд разрешил “им” быть свидетелями».

Этот случай произошел в Австралии, в Сиднее. Женщину звали Дженни, и с самого детства ее отец жестоко с ней обращался. Чтобы облегчить свои страдания, в то время когда над ней совершались насильственные действия, Дженни меняла свою личность на другую. Ее мозг воспринимал ситуацию таким образом, что жестоким действиям подвергалась не она, а другой человек.

Конечно, в одном человеке не может вмещаться столько личностей; многие из них исчезали, так толком и не сформировавшись, а реально существующих насчитывалось совсем немного. Согласно диагнозу психиатра Джорджа Блэр Уэста, у Дженни развилось диссоциативное расстройство идентичности. Во время появления другой личности в Дженни, в биотоках ее мозга, также происходили изменения. Но в случае Дженни это скорее является не психическим заболеванием, а своеобразным способом, помогающим избежать кошмара, с которым ей пришлось столкнуться. Если б не этот механизм психологической защиты, она давно покончила бы жизнь самоубийством.

– Какое это имеет отношение к Сюй Вэю? – Я совсем запутался.

Ян Кэ, сидевший нога на ногу рядом со мной на стуле, подхватил тему разговора:

– Если я верно понял, то ты наверняка посчитал количество детей, нарисованных на стене. Их там явно больше тысячи, и каждый выглядит по-своему. Ты думаешь, что они представляют собой тысячу личностей?

Ху Динлэ похлопал в ладоши и одобрительно воскликнул:

– Правильно, братишка, а ты очень проницателен!

– Это ведь очевидно, – невозмутимо ответил Ян Кэ, даже не посмотрев на Ху Динлэ. Его взгляд был все время направлен на ботинки. Через мгновение он взял салфетку и вытер грязь, в которую ступил, когда выходил из машины.

– Но зачем их рисовать? В чем смысл? – не понимала тетушка Лун.

У меня не было ответа на ее вопрос, но я сказал:

– Может, это просто граффити, а мы придаем этому слишком много значения…

– Такое граффити непросто нарисовать, наверняка в нем заложен какой-то смысл, – рассуждал Ху Динлэ.

– Может быть, и так, – согласился я, немного сомневаясь в своих выводах.

Ян Кэ еще чистил свою обувь и даже посмотрел на мою. Не знаю, о чем он думал, но выглядел рассеянным. Я подал ему знак взглядом, намекая, чтобы он хотя бы постарался держать себя перед тетушкой Лун. Женщина все-таки переживала за психическое здоровье своего внука…