Через некоторое время боль в спине стала невыносимой, и я начинаю:

– Послушай, милый…

Он перестает давить и так сердито спрашивает:

– Ты кто, черт возьми, такая? – Смотрит мне прямо в лицо, а голос злобный. – Из этих сучек, бип-бэм, спасибо, мэм? – И толкает меня в грудь.

А я себе говорю: ну вот, это он и есть, душитель, и ты следующая. Так что возьми себя в руки и дай ублюдку понять, что ты можешь с ним справиться.

– Нет, милый. Я же говорила тебе, что не привыкла трахаться так долго. Успокойся! Я подрастеряла сноровку. Давно не трахалась, понимаешь, о чем я?

Он остыл и таким мягким, нежным голосом говорит:

– Это из-за моей жены. Она никогда не хотела трахаться. Я много работаю, у меня столько детей, и я не могу так часто выходить на улицу.

Чувствую, силы уходят, но я продолжаю подыгрывать. Он вроде бы расслабился, нервно хихикнул. Потом моя рука коснулась его ноги, и я почувствовала что-то твердое. Подумала, что, может, это пистолет.

– Что это? – спрашиваю.

Он поднял ногу и показывает мне.

– У меня там скоба. Я же рассказывал тебе, как поранился на Драйвинг-Парк.

Все это время я лежала на спине в акробатической позе с прижатым к груди подбородком. Ноги на заднем стекле, голова на переднем сиденье, он сверху. Вся в напряжении.

Он говорит:

– Обними меня, обними меня.