Меня всегда будет беспокоить дело Шоукросса – ведь гибель невинных людей, страдания жертв и их близких, все это можно было предотвратить. С самого детства об убийце было известно очень много. Странности у него начались со второго класса, а может, и раньше. В тюрьме эксперты неоднократно предупреждали, что он опасен. Несколько анализов показали бы причину этого.

Моя самая большая надежда заключается в том, что люди извлекут уроки из этой истории. Что, если ваш шести– или семилетний ребенок ведет себя как «чудик» – как навязчивый, жестокий, невосприимчивый дикий зверь у вас в гостиной? Не стоит ли провести несколько исследований? И если анализы показали тот же самый общий профиль, не стоит ли внимательно последить за этим ребенком, дать ему некоторые дополнительные рекомендации и отправить на психотерапию? Разве это не важно?

Разве это не могло бы спасти чью-то жизнь?

Я постоянно думаю – какая это душераздирающая история. Джек Блейк и зола в подошвах его ступней. Карен Энн Хилл и ее кролик. Стольких жертв объединила болезнь: проститутки, некоторые с психическими расстройствами, некоторые со СПИДом, работающие на улице ради сутенеров и своих привычек. Все эти люди слились в маленькое серое сплетение несчастий, болезней, бедности, зависимостей, отчаяния.

Так что это история об очень многом, но разве, по большей части, она не печальна?

Эпилог

Эпилог

1.

Большую часть фотографий Карен, своей убитой дочери, Хелен Хилл потеряла во время пожара. Немногие уцелевшие снимки почернели по краям и хранились в запечатанном пакете вместе с обугленным извещением о похоронах. От пакета исходил слабый запах сгоревших цветов.

– Я чувствую запах каждого лепестка, – сказала мать, – особенно роз и гвоздик. – Она немного картинно выдохнула, когда гость уловил сладковатый пыльный запах и кивнул.

– О, – взволнованно сказала она, – вы тоже чувствуете? Выходит, не только я?

2. Хелен Хилл

Карен было бы уже около тридцати, если бы она осталась жива, но для меня ей всегда есть и будет восемь лет. Ее убийство все еще реально, все еще пугает. Я так и не оправилась от страха с той самой ночи, когда отец Дост сказал мне, что она мертва. Я спешу домой с работы и резко захлопываю дверь. Когда я дома, мне никто не может навредить, меня никто не может тронуть.

Я не верю ни в рай, ни в ад, но у меня есть ощущение, что Карен ждет меня. Я не знаю, где именно. Не знаю, сможем ли мы увидеть друг друга, смогу ли я взять ее к себе на колени и сказать, что люблю ее. Может, мы просто будем вместе как две души. Но я снова увижу свою девочку.