4. Выявлять зоны неопределенности или двусмысленности, ведущие к когнитивным искажениям.

5. Оценивать влияние личностных качеств и усталости на процесс расследования.

6. Изучать удачные примеры расследований, чтобы сознавать преимущества повышенной наблюдательности и настороженности.

Что касается доверчивости, бороться с ней сложнее. В данном случае могли бы помочь более строгий надзор за использованием копировальных аппаратов и компьютеров, а также установка камер наблюдения в общественных местах. Тем не менее у преступников есть перед нами фора. Они всегда ищут слабые места и потайные ходы.

Гораздо лучше для следствия – уделять повышенное внимание людям с необъяснимым тайным поведением. У многих серийных убийц есть семьи. Они могут быть уважаемыми членами общины. Могут добиваться успеха на работе. Могут заканчивать колледж и иметь постоянную работу. Они похожи на нас. Поэтому пора заменить упрощенные стереотипы более комплексным портретом с учетом достижений современной психологии и криминологии.

Рейдер сделал интересное заявление: следует дать таким, как он, возможность обращаться за помощью, не опасаясь тюремного заключения. В Европе существуют волонтерские программы для людей с парафилиями, включая насильственные и преступные. Несколько десятилетий назад доктор Александр Бухановский, специалист по сексуальным расстройствам из Украины, запустил довольно противоречивую программу помощи людям со склонностью фантазировать об убийствах и самим убийцам, которым предлагалось обращаться за консультированием. В 1999 году в «Ньюсуик» была опубликована статья о нем. Бухановский говорил, что его программа помогает выявлять корни агрессии. В 2005 году ФБР пригласило его поучаствовать в международном симпозиуме по серийным убийцам. Один насильник детей, которого поймали и арестовали, утверждал, что Бухановский умеет сделать так, чтобы ему захотелось рассказать вещи, которые доныне ты держал в секрете.

Вопрос этот неоднозначен в первую очередь потому, что речь идет о наиболее жестоких преступлениях. Нам хотелось бы отделить серийных убийц вроде Рейдера от нормальных людей, назвать их монстрами – особенно если в их действиях присутствует извращенный сексуальный компонент. Мы хотим, чтобы они полностью взяли на себя ответственность за их преступления, а еще лучше – пришли с повинной (хотя, даже если они это делают, мы не верим в их раскаяние).

Нашу моральную предубежденность можно понять. Однако она мешает нам разобраться в причинах и заняться профилактикой. Нам необходимо наращивать знания о серийных убийцах, базируясь на деталях реальных дел, и быть готовыми к новым поворотам, которые могут показаться нам неожиданными. Личное изучение Денниса Рейдера может дать гораздо больше информации, чем стандартизованные инструменты оценки. Моя трактовка полученных сведений не является единственно возможной. Надеюсь, другие сумеют разглядеть то, что я упустила.