Едва свернув за угол, Лаура увидела вывеску «Пансион Клара», вертикальную, черным по желтому; та криво висела на фасаде трехэтажного здания, срочно нуждавшегося в ремонте.

Лаура была просто счастлива, что нашла его. Не задумываясь, она проскользнула в дверь. Но, ступив в маленький, тускло освещенный зал, замерла. В воздухе стоял смрад, на полу и стенах – грязный ковролин цвета электрик, мебель обшарпанная и замызганная; в углу, рядом с автоматом по продаже презервативов, жужжала кофеварка. Все в этом месте вызывало в ней страх и отвращение, и было нелегко побороть желание немедленно развернуться и убежать.

Лаура нерешительно подошла к крошечной регистратуре, где за стойкой сидел такой толстый мужчина, что оставалось только удивляться, как он смог втиснуться туда и сможет ли вообще оттуда выбраться. Полностью сосредоточенный на экране маленького телевизора, из которого на минимальной громкости доносились стоны и охи, не оставлявшие сомнений в том, что он смотрит, мужчина даже не заметил присутствия Лауры, когда она оперлась руками о стойку.

– Извините…

Мужчина даже не моргнул. Лаура, побледнев, повторила:

– Извините…

Вздрогнув, тот поднял на нее глаза и с бесстыжей улыбкой принялся ее разглядывать. У него были длинные жирные потные волосы, собранные в хвост, и такие дряблые грудные мышцы под рубашкой, что они выглядели как обвисшие груди, упирающиеся в огромный живот. Его вид можно было описать двумя словами: непристойность и вульгарность.

– Ты новенькая, милая? С тебя пятьдесят евро за три часа, плюс аванс, – объявил он. – Если ты скажешь мне, как зовут парня, когда он придет, я отправлю его в твою комнату.

– А? Что… – О чем он вообще подумал? – Мне не нужна комната, я не занимаюсь… – пробормотала Лаура, не в силах произнести больше ни слова и ненавидя себя, поскольку, против воли, ей приходилось оправдываться. – Я волонтер…

– Волонтер? То есть сосешь забесплатно? – перебил ее толстяк, громко хихикая над собственной шуткой.

С пылающим от унижения лицом Лаура была вынуждена ждать, пока утихнет этот приступ веселья, прежде чем продолжить.

– Я пришла навестить человека, – едва слышно сказала она, не в силах унять дрожь в голосе. – Это девушка, которой я помогаю; ее зовут Соня.

– Кто? Как? – сказал швейцар, все еще продолжая хихикать.

– У нее розовые волосы и…

– А, наркоманка, милашка такая, да… Проходи. Комната двести восемь.

Направляясь к лестнице, Лаура не знала, на кого ей больше злиться – на консьержа за его отвратительное поведение или на себя за то, что не успела должным образом среагировать. Она твердила себе, что если хочет продолжить работу в Центре помощи, ей придется научиться показывать зубы. В противном случае ее мать окажется права: с тем же успехом она могла бы маркировать коробки с подержанной одеждой в «Ротари».