А Ан не был человеком, который нравится с первого взгляда. Он был самоуверенным, говорил громко и сурово, что совсем не сочеталось с его хромой ногой. Но он дружил со временем, которое его не предавало. Постепенно стирались его неприятные черты, и ты уже не мог не любить его. Я правда в итоге сильно полюбил его. И сейчас люблю, хотя ему и не следовало проливать столько слез перед моей кончиной. Но с этим ничего не поделать, кто ж виноват, что я умирал у него на глазах? Думаю, что, если бы он умирал передо мной, я бы тоже так плакал. Потому что любил его и потому что тогда еще не понимал, что умирающему неприятно смотреть на слезы окружающих. Я понял это, лишь когда умер.

А Ан сказал правду: меня действительно погубил вонючий пот. Уже почти полвека прошло, а я до сих пор помню, какой был день, была зима. Опять зима! Вы должны знать, что десять лет назад именно зимой я подхватил пневмонию и чуть не умер. Я не мог и подумать, что десять лет спустя в это же время года, обуреваемое жаждой убийства, будет звучать погребальный звон для меня.

В тот день вечером я, как обычно, завернулся в одеяло, обняв радиоприемник. Одиночество выработало у меня привычку слушать радио, без него я не мог заснуть. Из-за того что я всегда искал радиостанции с дикторами-женщинами, А Ан подшучивал надо мной, что я обнимаю не приемник, а воображаемую женщину. Может, и так, но… Я не знаю, я не понимал женщин и не понимал свои чувства к ним. Иногда мечтал о них, а иногда нет. Ладно, давайте не будем о женщинах. О них потом будет разговор. Сейчас расскажу, что было, когда я закутался в одеяло. Я почувствовал, что что-то не так – кружилась голова, сердце как будто заледенело. Когда я сказал об этом А Ану, он произнес:

– Хм, если зимой мыться в такой холодной воде, кто же будет чувствовать тепло? Мне тоже холодно.

– Но мне кажется, у меня температура!

А Ан подошел, потрогал мой лоб:

– Да, вроде есть небольшая, но ничего страшного, вероятно, просто устал. Выключай скорее радио и засыпай. Поспишь, и все пройдет.

Я тоже так думал, поэтому выключил радио и заснул.

На следующий день в полдень А Ан проснулся и спросил меня о самочувствии. Мне казалось, что все тело горит, мне хотелось сказать ему об этом, но я уже не мог вымолвить ни слова. Вскоре я услышал, как А Ан кричит:

– Б…дь! Почему ты, ё… твою мать, горячий, как раскаленные угли, Зуи Фу?! Просыпайся, Зуи Фу! Открой глаза, посмотри на меня, я А Ан!

Реальность любит повторения, меняется лишь чуть-чуть пространство и время. Я открыл глаза и увидел, словно в тумане, трех А Анов, двигающихся перед глазами. Ощущения были совершенно такие же, как и десять лет назад, когда пневмония атаковала меня.