– Ерунда! – прервала меня Фейлин. – Будем мы ждать этой выплаты! Надо скорее открыть кафе.

– Только ведь уже через пару недель его придется снова закрывать…

– Лапонька, мы прекрасно видим, что ты обожаешь работать в кафе, и не допустим, чтобы ты была этого лишена, даже на пару недель, – возразила Джина. – Мы тебя любим и хотим, чтобы ты была счастлива. И еще мы намерены получать удовольствие от общения с тобой вплоть до твоего отъезда. Ясно?

– Да, мэм. – Я не выдержала и заключила Джину в объятия.

Господи, что со мной стало? Я лезу к людям обниматься и преспокойно обращаюсь к женщинам «мэм»! Как я до такого дошла?

Хотя в глубине души я прекрасно знала как.

Уиклоу все-таки меня затянул. А я и рада.

– Обнимашки! – закричала Фейлин.

Не успела я и глазом моргнуть, как все, сгрудившись в кучу, со смехом обхватили меня и друг друга руками.

Эти проявления любви тронули меня до глубины души. От избытка чувств я даже не задалась вопросом, почему у Джины в волосах торчит птичье перо.

28

28

Анна-Кейт

С тех пор как мы закончили ремонт, прошло несколько дней. Я испекла пироги на завтра, но вместо того, чтобы пропалывать грядки, уселась, скрестив ноги, на скамейку в саду и завела беседу с шелковицами. К сожалению, пока все мои вопросы оставались без ответа.

Неожиданно кто-то меня окликнул:

– Анна-Кейт! Здравствуй!

Обернувшись, я увидела, что у калитки стоит Сили и машет мне. От дуновения ветерка, долетавшего с гор, ее шелковый шарфик слегка развевался. Я жестом пригласила ее войти.

Приблизившись, она неловко обняла меня и, опустившись на скамейку, смахнула с трикотажного платья фасона «шифт» пылинку.

– Джеймс чуть ли не насильно вытолкал меня из дома. Говорит, что я докучаю ему непрерывными хлопотами и постоянной заботой. – Она пальцами изобразила кавычки.

– А ты хлопочешь?