– Бороться нужно за все. – Он снова откинулся на спину. – Это единственная возможная форма существования. Которая начинается с момента зарождения жизни и заканчивается только со смертью.

– Моя мама считает, что ты беспечный прожигатель жизни. Я, конечно же, с ней не согласна, но те, кто тебя не знает, наверняка тоже так думают. Им трудно представить более легкую и приятную жизнь. Они считают, что счастье тебе досталось при рождении.

– И меня это должно как-то волновать? Я должен испытывать угрызения совести оттого, что имею то, что имею? Оправдываться? – Глядя куда-то перед собой, Артём довольно заулыбался. – Не-а. Каждый думает, что другим проще, что им больше повезло, что они не заслужили, что всего лишь родились в нужное время, в нужном месте, и все в том же духе. Мне лично до этого нет дела. Я не испытываю совершенно никакого беспокойства, что кому-то живется лучше меня, потому что это психология лузеров, Витя.

Вечером на ужин собралась вся семья Леонида Соломоновича: оба сына с женами и детьми. Около часа женщины накрывали огромный стол в гостиной, и еды было столько, что хватило бы на хорошую свадьбу. Закуски, соленья, копчености и выпечка, на горячее – утка в яблоках и картошка, запеченная в сметанном соусе.

Как я поняла, подобный пир у них было принято устраивать чуть ли не каждую неделю. Мужчины разговаривали о политике, экономике, законах и образовании. Женщины слушали.

Дети же вели себя за столом на удивление прилично, но, как только им разрешили выйти, тут же помчались собирать по всей квартире котов.

После чая Марк играл на скрипке, и Мира Борисовна, расчувствовавшись, плакала. А чуть позже все вместе пели под ее аккомпанемент на пианино.

Артём же вел себя тихо, даже когда дело дошло до музицирования, лишь машинально подпевал, находясь будто бы не здесь.

Я поймала его одевающимся в коридоре, когда около одиннадцати все закончилось, Марк и Саша увели детей спать, женщины собирали посуду.

– Пойду проветрюсь, – бросил он, а минут через пятнадцать с улицы раздался душераздирающий скрип.

– Что там? – удивилась Мира Борисовна, застыв с кухонным полотенцем в руках.

– На качелях кто-то качается, – отозвалась жена Саши, вглядываясь в чернильную темноту окна. – Совсем сдурели.

Артём вернулся через час и на мой вопросительный взгляд ответил, что должен найти Котика.

На следующий день он встал еще до моего пробуждения, взял старый «вольво» Саши и уехал в Москву.

– Нашел? – спросила я, оторвавшись от книги, когда вечером он влетел в комнату.

– Ты не поверишь! Целый день катался по общим знакомым, а оказывается, мог бы найти его сам.