Я пригнулся у двери и сделал остальным знак дожидаться по­одаль. Прошла вечность, за ней другая... Я уже собирался вернуться к Артуру, когда с другой стороны донесся негромкий скрежет.

Я прижался к шершавому дереву. Скрежет стих. Кто-то тихонько стукнул по воротам раз, другой. Послышались приглушенные про­клятья. Это был Лленллеаог — ворота заклинило.

Стараясь ему помочь, я налег что есть силы. Еще один воин подбе­жал, и мы вместе уперлись в ворота. Они не поддавались.

— Отойди! — послышалось с той стороны.

Тут же в воздухе засвистело, и в дощатую створку ударила стрела.

За ней другая.

Пикты обнаружили ирландца! Наша атака раскрыта.

— Отойдите! — в полный голос крикнул Лленллеаог (таиться уже не было смысла). — Не туда толкаете!

Я отскочил назад, и створка тут же распахнулась. Ворота открыва­лись наружу! Откуда мне было знать?

Я нырнул в узкий проем, прокатился по мостовой и вскочил, дер­жа в руке меч. Воины хлынули за мной. Стрелы жужжали над голо­вами, как растревоженный рой. Одни впивались в дерево, другие попа­дали в камень и разлетались на жалящие осколки.

Мы всем скопом ворвались в город. Пикты проснулись и теперь оглашали воздух пронзительным боевым воплем, поднимая товари­щей.

Внезапно замелькали факелы. Новые и новые пикты выбегали во двор. Их раскрашенные тела извивались в пляшущем свете. Они, во­пя, бежали на нас с длинными ножами и двуглавыми топорами вне се­бя от ярости, что мы сумели проникнуть в крепость.

Я не успел опомниться, как натиск врага снова отбросил нас к во­ротам.

— Держись! — заорал я. — Держись, кимброги!

Однако мы забили ворота и закрывали путь остальным. Нас зажа­ло между своими и чужими. И здесь бы нам всем конец, если б не...

Факел описал дугу над головой и упал у моих ног. Я нагнулся, но факел уже подхватили. Огненный хвост, стремительно вращаясь, вре­за лея в толпу варваров.

Искры сыпались во все стороны, и тот, на кого обрушивался фа­кел, уже не вставал. Огонь прыгал, как живой: размах, падение, удар, рывок — и вот он уже несется прочь, недосягаемый для ответного удара. Варвары с воплем бросались врассыпную перед страшным при­зраком-убийцей.

В мелькании света и теней я различил лицо нашего избавителя: то был Лленллеаог, ирландец. Этого лица я не забуду, покуда жив: жут­кое в своей ярости, оно само пылало огнем, обезумевшие глаза лезли из орбит, рот кривился, зубы скалились, словно у дикой кошки! То был Лленллеаог в исступлении боя.

— Кимброги! — возопил я и ринулся в бурлящую толпу, еще не успевшую сомкнуться за ирландцем.