— Договаривались в рублях.

— Тогда не вижу смысла. Только потеряешь ещё двадцатку на комиссионных.

«Ах, какая мне умная и расчетливая супруга досталось», — с благодарностью подумал Вовчик.

ОСТРЫЙ КРИЗ. Все обрушилось за два дня. На то, что хранилось на расчетном счете Вовчика, теперь не хватало даже на мотоцикл. Но и свои собственные кровные четырнадцать штук, которые были заработаны непосильным трудом за полгода, и те он не мог получить в банке. Каждый день он отстаивал огромную очередь и получал только по тысяче рублей. А рубль обесценивался на глазах. Вместо двенадцати рублей за курицу надо было заплатить все девяносто. Растительное масло подорожал в пять раз, а пачка сливочного стоила в десять раз больше.

Жена поддалась общей панике, бегала по магазинам и скупала продукты по баснословным ценам. Вовчик лежал на диване и наблюдал, как решительные думцы отстаивают свои позиции в то время как в стране творилась неразбериха. Некоторые комментаторы поговаривали, что президент тайно эмигрировал в Америку.

Впрочем, ему было наплевать, куда эмигрирует президент и добьются ли своих требований депутаты. Он готов был драть на себе волосы и рыдать от беспомощности.

Жена бросила на стол несколько кульков с сахарным песком, крупами.

— Вот, — тяжело вздохнув, сказала она, — Три дня назад сахар стоил всего четыре рубля, а теперь двадцать шесть. А рис тридцать восемь. Что делать будем?

Вовчик выключил последние телевизионные новости, встал с дивана.

— А водка подорожала? — как бы равнодушно спросил он.

— По-моему только эта зараз и не подорожала.

Вовчик надел курточку.

— На сколько меня кодировали-то?

— Ты что задумал? — испугалась жена. — Не вздумай, слышишь, не вздумай. Завтра с утра на работу…

— Плевать мне на эту работу, на машину, на твои рубли и доллары. Водка не подорожала, понимаешь? Водка!

Он хлопнул дверью и с улицы она услышала его истерический крик:

— Люди! Водка не подорожала!

НОРМАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ… Когда было утверждено новое правительство, как говорили из стареньких, но опытных, Вовчик Амелин выпил содержимое стакана, звякнул пустым донышком о стол, и, махнув рукой в сторону плачущей жены, равнодушным голосом сказал: