* * *

Должно быть, марш аббасидской армии в военное время представлял собой внушительное зрелище. Авангард состоял из легкой конницы, одетой в кольчуги, со стальными шлемами на головах и копьями в руках. Арабское копье было гибким, до двадцати футов длиной, и украшалось страусовыми перьями. В середине колонны двигалась пехота, вооруженная пиками, мечами и щитами, и стрелки со своими длинными луками. В центре конвоя брели тысячи верблюдов, нагруженных провизией, шатрами, оружием и снаряжением. Для больных и раненых предусматривались полевые госпитали и своеобразные носилки. Осадный обоз, состоявший из баллист, катапульт и другого инженерного оборудования, перевозился на верблюдах, мулах и вьючных лошадях.

В гуще воинов ехал сам Повелитель правоверных на великолепном боевом коне, сверкающем жемчугами и золотом, в окружении своих родичей и старших офицеров армии. Великолепие этого зрелища умножали блестящие форменные одеяния личной гвардии из ярких тканей, покрытых золотой вышивкой. Над армией реял лес флагов и знамен, так же щедро расшитых золотой нитью. Позади халифской свиты ехали евнухи и вереница густо завешанных паланкинов, в которых путешествовали избранные дамы из семьи халифа.

Когда армия достигала места, выбранного для ночной стоянки, авангард уже копал рвы и выставлял лагерную оборону. За короткое время выгружались шатры, и за несколько минут вырастал полотняный городе улицами, рынками и площадями. Повсюду зажигались лагерные костры, и скоро над ними уже кипели огромные котлы. После простой трапезы вокруг каждого костра собирались группы людей, которые коротали вечер с историями, стихами и песнями под аккомпанемент лютни или ребека, восточной виолы. Только после полуночи над огромным городом из полотна воцарялись тишина и спокойствие, пока громкие удары литавр не возвещали начало нового боевого дня[129].

* * *

Народное возмущение против Омейядов, благодаря которому Аббасиды пришли к власти, в значительной мере объяснялось большими налогами. Однако новая династия продолжала использовать те же методы. Недовольство вызывали не только сами суммы, взимаемые правительством, но еще и жадность и тиранические методы сборщиков налогов, которые не останавливались перед поркой и пыткой, чтобы отобрать у крестьян как можно больше денег. В частности, в Египте гнет сборщиков налогов переходил всякие границы, несмотря на периодически издаваемые разными халифами приказы, запрещающие применение насилия и пыток при сборе налогов.

* * *

Английскому читателю Харун ар-Рашид известен в основном со страниц «Тысячи и одной ночи», где он является взору, как правило, в образе радушного хозяина. Впечатление, оставляемое этой книгой, едва ли отдает должное столь великому, и к тому же на редкость деятельному человеку. В действительности, в последние годы своего правления он уже не жил в Багдаде и даже редко ночевал там.