– Давай зайдем внутрь, – попросила Натали. – Мы можем поесть суп на ужин и посмотреть что-нибудь еще.

Клео закрыла магазин. Натали заварила чайник чая и послала за ужином —марокканским чечевичным супом и закваской. Они сели за дедушкин стол. Натали нашла пару издательских копий работ Одюбона на полке и показала их дедушке. Некоторые рисунки Коллин были абсолютными копиями, как будто она училась у самого мастера.

– Это убеждает меня, что она действительно училась по «Птицам Америки». Интересно, что стало с книгами. – Она отправила сообщение Тэсс, спрашивая, можно ли выяснить, владела ли семья Херстов первоначальным экземпляром книги.

Дедушка добавил в свой чай мед.

– Я надеюсь, твоя подруга просветит нас. Давай закончим, ладно?

Натали убрала тарелки, пока дедушка усаживался в кресло для чтения. Она поняла, что именно по этой причине мама была непреклонной и считала, что он должен быть в родном доме.

* * *

Май, 1897. Я ходила посмотреть футбольные матчи в Пресидио и там встретила самого необыкновенного человека. Он солдат, из лагеря, расположившегося у батареи Астор, и он не принимал участия в играх, которые собрали толпу в этот погожий день. Я слышала, как кто-то бренчит и поет, и меня привлекла красивая песня. Его зовут Джулио Харпер, он служит в полку цветных солдат. Он сказал, что его мама следует за испанским лагерем, готовит еду для подразделения солдат пехоты, а его отец свободный раб из штата Техас. Он такой вежливый, и поет старые испанские песни своей матери. Мы смущаемся, когда бываем друг с другом, и все же мы полны нежности и любви настолько сильной, какую только можно представить.

Август, 1897. Джулио и мне гарантировали выдать свидетельство, и нас поженил симпатичный священник. Прежде чем мы начнем жить как муж и жена, Джулио должен закончить военную службу. Ох, какие у нас мечты. Иметь ферму, где растут яблоки и мягкая трава, где-нибудь среди холмов к северу от города. После стольких лет одиночества с книгами и рисунками, я переполнена блаженством.