Легко заметить, что Зверобой, а вместе с ним и автор не всегда объективны в своих отношениях к индейским племенам: если делавары и могикане, которые были в союзе с англичанами, являлись воплощением гордости, отваги и выдержки, то гуроны, поддерживающие союзнические связи с французами, воплощали в себе коварство, кровожадность, жестокость дикарей.

Но неизменно чистым началом остается в романах о Кожаном Чулке чудесная природа Америки. Она и слитый с нею Натти Бампо кажутся нам солнечным просветом, на который со всех сторон надвигаются тени цивилизации. Ее пороки мучительно тревожат и неграмотного Натаниэля Бампо, и художника, его создавшего. Это пороки буржуазной цивилизации, те ее темные стороны, которые нам враждебны и чужды.

Великого французского писателя XIX века Бальзака, всегда восторгавшегося Купером, пленяли описания природы, занимающие такое значительное место в его романах. Хочется привести здесь подлинные слова Бальзака о том, как воздействуют на читателя куперовские пейзажи. И хотя слова эти относятся к «Следопыту», они вполне отвечают нашим восприятиям картин природы в «Зверобое».

«Эта волшебная проза не только показывает реки и берега, леса и деревья, но ей удается дать одновременно и мельчайшие детали и целое… Когда дух безлюдья говорит с вами, когда вас очарует свежее спокойствие этой вечной тени, когда вы окинете взором мощную растительность, сердце ваше придет в волнение… Вы перевоплощаетесь в страну; она входит в вас или вы в нее — не угадаешь, как происходит эта метаморфоза, вызванная гением; но вы не в состоянии отделить почву, растительность, воды, их ширь и очертания от волнующих вас интересов…»

А Горький, как мы знаем, не только ценил Купера — большого мастера, национальное своеобразие его произведений, но он любил и героя его эпопеи.

«Натти Бампо всюду возбуждает симпатии читателей честной простотой своей мысли и мужеством деяний своих. Исследователь лесов и степей Нового Света, он проложил в них пути людей, которые потом осудили его как преступника за то, что он нарушил их корыстные законы, непонятные его чувству свободы. Он всю жизнь служил великому делу географического распространения материальной культуры в стране диких людей и оказался неспособным жить в условиях этой культуры, тропинки для которой он впервые открыл. Такова — часто — судьба многих пионеров-разведчиков — людей, которые, изучая жизнь, заходят глубже и дальше своих современников. И с этой точки зрения безграмотный Бампо является почти аллегорической фигурой, становясь в ряды тех истинных друзей человечества, чьи страдания и подвиги так богато украшают нашу жизнь».