Это еще не все. Немецкая промышленность стремилась усилить организационные связи между картелями и группами. Два примера обозначат тенденцию. Один из самых недавних и объемных картелей — немецкий союз соли.[600] Заявление, объявляющее об его учреждении, гласит, что хартия картеля вводит принцип руководства, добавляя, однако, что руководитель избирается, а не назначается сверху. Хартия предусматривает, что руководитель отраслевой группы, включающей солевую промышленность, автоматически становится заместителем руководителя картеля. В этом случае тесная связь картеля и группы допускается даже в хартии картеля. Только один случай, известный автору, явно демонстрирует подлинную субординацию картелей и групп: стекольная промышленность, которая, вследствие объединения самых передовых европейских стекольных предприятий Судетской области, столкнулась с полным крахом. Чтобы упорядочить хаос, федеральный представитель по стекольной промышленности организовал стекольный трест, который принял руководство над всеми картелями и всей стекольной промышленностью.[601]
Неудивительно, что вследствие подчинения политической структуры бизнеса картелям последние получили новое название. «Они, как предполагается, представляют абсолютно новый тип организации».[602]
Принудительное объединение немецкого бизнеса в картели почти завершено. Картели полностью признаны. Они осуществляют публичные политические функции, но однако освобождены от принципа политического руководства и остаются под контролем своих собственных участников. Статистические данные роста числа картелей ничего не означают. Между началом войны «и декабрем 1940 г. было создано двадцать новых картелей, и от двадцати до тридцати было распущено».[603] Эти данные бессмысленны, потому что они не принимают во внимание модернизацию системы картелей, включение более мелких картелей в более крупные, увеличение размеров из-за включения Судетской области, Австрии, и Протектората. Хотя число картелей не очень увеличилось, масштабы деятельности этих картелей стали более грандиозными.
3. Рост монополий
Кто же все-таки управляет картелями? Являются ли картели демократическими организациями в одинаковой мере влиятельных бизнесменов? Конечно же нет. Они в большей мере являются демократической маской, которую индустриальные магнаты используют, чтобы скрыть свои деспотичные полномочия. За могущественным движением картелей имеется еще более могущественная тенденция к централизации, которая достигла такого масштаба, о котором раньше и не мечтали. Структура картеля является не демократической, но деспотической. Решения картеля принимаются большинством квот, а не голосов. В угольном синдикате Верхней Силезии, например,[604] 100 000 тонн продукции дают один голос. Производство в 1928 г. составляло 26 000 000 тонн, разделенных между четырьмя заводами, каждый из которых производил от четырех до пяти миллионов тонн, пятью заводами, каждый из которых производил от одного до двух миллионов, и одним предприятием, производившим 200 000 тонн. Из 260 голосов поэтому только четыре крупных завода располагали приблизительно 18о голосами. И это ни в коей мере не чрезвычайный случай.[605]