4) О финансах экспедиции

Когда-то А. П. Соколов привел составленную в АК справку, согласно которой вся экспедиция обошлась в 360 тыс. руб. на конец 1742 года [Соколов, 1851, с. 452]. По-видимому, она всех историков устроила (видимо, по ней С. М. Епишкин оценил стоимость ВСЭ в 5 % годового бюджета России — см. выше), хотя ее изъяны бьют в глаза. Она, как позже выяснилось, была логическим продолжением аналогичной записки, затребованной Сенатом у АК в сентябре 1738 года, той самой, где стоимость экспедиции на конец 1737 года оценена в 300 тыс. руб. Она рассмотрена в самом Очерке, и здесь скажу только, что появление второй записки было естественным результатом безнаказанности первой, и что серьезные данные о расходах экспедиции еще предстоит вычислить.

Документы ВСЭ достаточно хорошо обследованы, и серьезных общих сведений о финансировании ВСЭ никем не обнаружено[371]. Поэтому строгие оценки можно дать только путем утомительного анализа массива более частных документов, а это требует долгой работы целого коллектива.

И всё же некоторые оценки сделать можно уже теперь. Хотя сведения о ценах на продовольствие разрозненны и противоречивы, но известно, что уцелевшим спутникам Беринга их командир Ваксель просил выдать по тридцать с чем-то рублей компенсации каждому за недополученные ими за 9 месяцев продукты питания. Это значит, что в камчатских отрядах одно лишь питание простого участника стоило около 40 р. в год, то есть около 11 коп. в день[372]. В Якутске оно обходилось в 2 коп. в день [Покровский, 1941, с. 233], но основная масса едоков была не там, а близ моря и (отчасти) в море, так что оценка 7 коп. в день (25 р. 50 к. в год) на человека не будет завышенной. Это даст 255 тыс. руб. за 10 лет питания основного состава (без офицеров), то есть около 600 тыс. руб. на одно лишь питание всех участников. Если добавить плату за труд (оценить ее не берусь), то вывод Писарева выглядит грубой оценкой снизу, и мы имеем более 25 % годового бюджета.

Писарев, ссыльный, исходил из того, что видел или мог разузнать в Якутске и Охотске, а отчасти в Иркутске, где сам не был. Он, например, ничего не знал про Двинско-Обский отряд (который снабжался через Архангельский порт — см. [Огородников, с. 105–107]), а там, среди прочего, пришлось сменить за негодностью не только командиров кораблей, но и сами корабли. А именно, поморские кочи были там заменены на более дорогие военные боты, более узкие, а потому ходкие. Основная же причина замены — неспособность коча к лавированию [Соколов, 1851, с. 260][373].