По смете нельзя узнать плату каждому; видно только, что остальные 13 членов экипажа вместе должны получать столько же, сколько один «участник», и что общее жалованье превышает треть бюджета РПЭ.

Вот, для сравнения, бюджет экспедиции Нансена [36, с. 47]:

Как видим, затраты почти одинаковы[427], однако Нансен вдвое больше Толля потратил на корабль, а Толль — втрое больше Нансена на жалованье. Для себя Нансен не взял ничего — наоборот, перед отплытием оплатил последние счета на 6 тыс. крон из своих денег [36, с. 46], Толль же назначил себе (за подписью президента) львиную долю общего вознаграждения — около 1/5 (при полном составе РПЭ в 30 человек, включая тех, кто включился уже в Сибири).

Колчак был удивлен размером своего оклада, на каковой не рассчитывал [15, с. 76], а у Нансена было наоборот: многие желавшие участвовать,

«узнав о не очень надежной экономической базе экспедиции, в конце концов отказывались. Нансен не мог обещать им особого жалованья. Он сам не знал, какими деньгами будет располагать к началу плаванья» [24, с. 80].

«узнав о не очень надежной экономической базе экспедиции, в конце концов отказывались. Нансен не мог обещать им особого жалованья. Он сам не знал, какими деньгами будет располагать к началу плаванья» [24, с. 80].

Это явно пошло экспедиции на пользу, а какое-то жалованье всем было назначено. При этом

«Каждый член экспедиции заключил с Нансеном договор, в котором определялись служебные обязанности, оклад и налоги, а также содержалась декларация о лояльности… Нансен хотел этой декларацией застраховать себя от возможных трудностей с дисциплиной», ибо в прежних экспедициях «накопился солидный печальный опыт» [24, с. 82].

«Каждый член экспедиции заключил с Нансеном договор, в котором определялись служебные обязанности, оклад и налоги, а также содержалась декларация о лояльности… Нансен хотел этой декларацией застраховать себя от возможных трудностей с дисциплиной», ибо в прежних экспедициях «накопился солидный печальный опыт» [24, с. 82].

Конечно, дело не в бумагах, а в людских отношениях, но очень важно, что Нансен видел трудности («длительное совместное пребывание на борту не могло не сказаться на настроении людей… Ни один не вышел невредимым» [24, с. 79]) и принимал должные меры. Главная состояла в максимально возможном равенстве участников при полном официально оговоренном соблюдении дисциплины. Ничего этого на «Заре» сделано не было.

Разумеется, не следует представлять Толля «плохим» начальником в сравнении с «хорошим» Нансеном. РПЭ сделала под его руководством удивительно много [12], а к Нансену тоже были претензии (как по экспедиции, так и по дальнейшей его политической деятельности), и в безумном походе на остров Беннета Толль копировал как раз Нансена, который покинул «Фрам» ради похода на Полюс, тоже почти безумного. Хочу только повторить, что «идеализация всегда закрывает путь к выяснению истины» [30, с. 8] и делает историконаучное исследование бесполезным.