— Мужики, за вас! — поднял стакан Ханыркин. — Чтобы при всех обстоятельствах вы оставались честными людьми.

Он выпил и поставил стакан на стол.

— А с чего это нам быть нечестными, позволь тебя спросить? — резонерски произнес Паладин и, не дожидаясь ответа, сам плеснул себе в стакан коньяку и подошел к Илье.

— Ты чего приуныл, друг мой Тимашев? Давай-ка выпьем с тобой за дружбу. Эй, найдите какую-нибудь посудину для Тимашева! А то можно и из одного стакана, если не брезгуешь…

Илья не успел ответить. Еще за минуту до этого, слушая Сашин разговор по телефону, он ощутил, как по спине опять пополз холодок подозрений. Он даже почувствовал, что вдруг перестал воспринимать альдебаранскую мифологию. Слишком погано было на душе от реальных переживаний. Никаким альдебаранцем он себя больше не ощущал. Несчастным, распластанным на предметном стекле червяком, которого наблюдает естествоиспытатель со скальпелем в руке — разве что так! На его счастье, дверь приоткрылась и в комнату просунулась голова Светы:

— Ой, ребята, ну и запах у вас! Вы поосторожнее. Вадимов уже приехал. Илья, тебя к телефону. По-моему, жена.

Илья пошел в коридор, к телефону, поднял лежавшую на столике трубку. Голос у Элки был злой и решительный:

— Извини, что оторвала. Ну да ничего, перебьешься. Звонила твоя кобыла, сказала, что скачки отменяются.

— Чего?.. Какая кобыла?.. — спросил Илья, уже понимая, что произошло нечто непоправимое и почему-то сразу подумал о Лине. «Но что могло произойти?» Элка не дала ему додумать, поскольку довольно подробно и даже дружелюбно пояснила свои слова анекдотом, так что Илья на секунду успокоился, решив по ее тону, что тревога напрасна, во всяком случае, надеясь на это.

— Видишь ли, у одной дуры был муж, который дважды в неделю ходил на скачки. В эти дни жена ему гладила рубашки, он наряжался и уходил. А ходил-то он, конечно, к любовнице. И вот в один из таких дней он прибегает с работы и спрашивает: «Рубашку свежую погладила?» — «Нет», — отвечает жена. «То есть как это нет?!» — возмущается муж. «Звонила твоя кобыла, — объясняет жена, — просила передать, что сегодня скачки отменяются».

Илья коротко хохотнул и независимо сказал:

— Ну и причем здесь я? — чувствуя, как леденеют пальцы, держащие трубку.

— А при том. Ты ответь сначала, кто такая Лина?

Илья скосился, в коридоре никого не было, и ответил:

— Племянница Владлена Вострикова. А что? — Ответ, он сам это слышал, прозвучал жалко и неубедительно. Элка саркастически бросила:

— Да что ты говоришь! Как интересно! А мне вот показалось, что она — твоя любовница. Да и не только мне. Ей тоже так кажется. Разве не у нее ты проводишь все вечера? Что молчишь?