Говоря об отношении английских историографов времен Столетней войны к Нормандскому завоеванию, стоит отметить еще одно важное обстоятельство. Трансформированный образ Вильгельма приобрел все положительные характеристики истинного английского короля. В период Столетней войны особенно подчеркивалась разница между нормандцами и французами. Хронисты подробно рассказывают о родственных связях между английскими королями и нормандскими герцогами[1433], описывают пребывание короля Этельреда и его сыновей в Нормандии[1434], дружеский визит Вильгельма в Англию[1435], его помощь Эдуарду в борьбе с предателями. Не менее подробно повествуется о войне нормандских герцогов с их давними противниками — королями Франции[1436]. В сочинениях хронистов XIV–XV вв. прослеживаются известные параллели в трактовке истории о Нормандском завоевании с сюжетами и объясняющими моделями времен Столетней войны: справедливые основания престолонаследия, помощь Бога в военных действиях правой стороне, негативный образ представителей «коренной Франции». Не случайно «отвоеванная» потомком Вильгельма — Генрихом V — Нормандия получила название «pays de conquete» («завоеванная земля»), рождающее аллюзии с Нормандским завоеванием Англии.

Сказания о великой державе бриттов

По версии Гальфрида, Брут оставил королевство трем сыновьям. Произошло это событие, как указывает автор «Дара Истории», ссылающийся при этом прямо на Гомера, в 4123 г. от Сотворения мира[1437]. Старший сын Локрин взял себе центральную часть острова, получившую название Лоегрией, средний, Альбанакт, — северную, названную Альбанией, а младший, Камбр, — территорию будущего Уэльса, прозванную Камбрией. Совершенно очевидно, что эта часть легенды не только объясняет этимологию географических названий, но также демонстрирует историческую зависимость Шотландии и Уэльса от Англии. Как выразился Эдмунд Спенсер, «Локрин был оставлен суверенным господином всего»[1438]. Воспоминания об общем происхождении и подчиненном положении Уэльса и Шотландии нередко всплывали во время войн, которые короли Англии вели в этих регионах[1439], являя интересный пример проецирования на мифическое прошлое современных для автора реалий разделения острова на три части.

В отличие от англичан валлийцы не видели в легенде о разделе острова между сыновьями Брута указаний на верховную власть правителей Лоегрии, полагая, что после смерти Брута его потомки были независимы друг от друга. В качестве иллюстрации подобного отношения к этой легенде хочется привести интересное письмо Оуэна Глендауэра, считавшего себя независимым князем Уэльса, адресованное в 1401 г. королю Шотландии Якову Стюарту и процитированное в хронике Адама из Уска: «Мой уважаемый господин и царственный кузен, возможно ли напомнить Вам и Вашему королевскому величеству, что Брут, Ваш благороднейший предок и мой, был первым коронованным королем, который жил в королевстве Англия, известном как Великая Британия. Брут родил трех сыновей, Альбанакта, Локрина и Камбра. Вы происходите по прямой линии от этого Альбанакта, в то время как потомки Камбра правили в качестве королей до времен Кадвалладра, который был последним королем моего народа (mа dit nacion) и от которого по прямой линии происхожу я, Ваш смиренный кузен»[1440]. Любопытно, что Глендауэр, дабы не напоминать этой историей о подчиненном положении Шотландии по отношению к Англии, делает Альбанакта старшим сыном Брута. Особенно важным является обращение Глендауэра к этногенетическому мифу о бриттах именно в письме к королю Шотландии, поскольку это свидетельствует не только о популярности легенды о Бруте на территории Уэльса, но прежде всего о том, что составители письма не были знакомы с шотландским преданием, согласно которому скотты считались выходцами из Египта и Скифии. Следует также отметить, что в самой Шотландии (за исключением южной, пограничной с Англией области) легенда о Бруте не получила никакого распространения: интеллектуальная элита северных районов Британских островов оставалась верной собственным мифам о прошлом.