Непосредственные современники Гальфрида восприняли предложенный им альтернативный взгляд на историю англосаксонского завоевания по-разному. Например, Генрих Хантингдонский, хотя и редактировал хронику на протяжении всей жизни, тем не менее предпочел твердо следовать в своем изложении за Бедой, ограничившись кратким пересказом Гальфрида. Даже Альфред из Беверли, который попытался дополнить освященное многовековой традицией представление о прошлом неожиданно открывшимися «новыми сведениями», в спорных местах отдавал предпочтение авторитету Беды[1403].

С определенной уверенностью можно сказать, что текст Гальфрида стал частью историографического канона в середине XIII в. Знаменитый хронист из Сент-Олбанса Мэтью Пэрис виртуозно справился с задачей по написанию всемирной хроники. Рассказывая о древней истории Британии, он полностью доверился Гальфриду, фактически дословно переписав «Историю бриттов». Дойдя в своем изложении до англосаксонского завоевания, хронист стал совмещать текст Гальфрида с другими историями, главным образом с трудами Беды и Уильяма Мальмсберийского. В результате получился органичный рассказ о далекой истории острова, в котором стерты представления о «своем» и «чужом» этносах. Для Мэтью Пэриса, а также для последующих историографов, таких как Ранульф Хигден, анонимный автор хроники «Брут», Роберт Фабиан, Рафаил Холиншед и многих других, бритты и саксы воспринимались одинаково отстраненно. В историю Беды и его продолжателя Уильяма Мальмсберийского эти хронисты вставляли рассказы Гальфрида о доблести Аврелия Амброзия, Утера и Артура, о последнем успехе бриттов под предводительством Кадваллона и т. д. В зависимости от контекста симпатии авторов были то на стороне бриттов, то на стороне завоевателей. По мере того как разворачивалось повествование, цитат из Гальфрида становилось все меньше и меньше, пока, наконец, история бриттов не сходила на нет. При этом некоторые историки упоминали о пророчестве, якобы данном ангелом Кадвалладру, замечая, что жители Уэльса верят в эту легенду[1404], другие же предпочитали ограничиться информацией об уходе потомков троянцев в Уэльс и Арморику[1405], третьи просто переставали упоминать о бриттах[1406].

Говоря о представлении английских хронистов о Нормандском завоевании, необходимо отметить, что это важнейшее событие в истории Англии было подвергнуто историографической мифологизации уже в XI в.[1407] При этом важно учитывать изначальное существование двух версий данного сюжета. Знаменитая «Англосаксонская хроника»[1408] предлагала проанглийский взгляд на произошедшие события, представляя нормандского герцога Вильгельма жестоким захватчиком, отнявшим трон у законного короля Англии. Однако эта хроника не пользовалась особой популярностью у хронистов последующих поколений, хотя они нередко обращались к ней при составлении своих сочинений. Например, Уильям Мальмсберийский, оценивая английскую историческую традицию после смерти Беды, весьма скептически отозвался об «Англосаксонской хронике» и ее латинских редакциях[1409].