Повествуя о бесконечных победах бриттов над саксами, Гальфрид тем не менее был вынужден хоть как-то привести свое сочинение в соответствие с трудами авторитетных предшественников. Для этого он, во-первых, включил в повествование описанных Бедой вождей англосаксов, заставив их взаимодействовать с выдуманными им самим персонажами, а во-вторых, нашел поистине драматическое объяснение захвата Британии германцами. Согласно версии Гальфрида, после смерти Кадваллона среди бриттов снова начались внутренние распри, за которые они были наказаны Богом голодом и очередной эпидемией. А посему сын великого правителя Кадвалладр, которого Беда называет Кэдваллой[1399], собрав остатки бриттов, вернулся в Арморику. В уста Кадвалладра автор вложил горестные сожаления о судьбе его народа, которые одновременно являются заключением ко всему труду Гальфрида: «Всемогущий обрушил на нас заслуженное нами возмездие, которое вырывает нас с корнем из родной почвы, чего не удалось добиться некогда римлянам, а позднее скоттам, и пиктам, и саксам, несмотря на коварство их предательства. Но тщетно мы столько раз избавляли от них свою родину, ибо не было воли Господней на то, чтобы мы властвовали на ней вечно. Праведный судия, узрев, что мы никак не хотим прекратить преступления наши и что никому не по силам изгнать с острова наш народ и пожелав покарать неразумных слепцов, ополчился на нас… Вернитесь, римляне, вернитесь, скотты, вернитесь, амброны-саксы, перед вами покинутая нами из-за Божьего гнева Британия, опустошить которую вам было невмочь! Из нее нас изгнала не ваша доблесть, но всемогущего царя над царями, которому непрестанно наносили мы оскорбления»[1400]. Лишь после того, как Британия опустела, ее смогли захватить англы. В Арморике же Кадвалладру явился ангел, предсказавший, что однажды «народ бриттов в воздаяние за свою приверженность к истинной вере вновь завладеет… своим родным островом». Те же бритты, что поселились в Уэльсе, утратили былое благородство и не смогли воссоздать древнее государство. На этом Гальфрид Монмутский заканчивает свое повествование, предоставив другим хронистам рассказывать о королях саксов и правителях Уэльса[1401].

Таким образом, Гальфрид вернулся к той же версии гибели державы бриттов, что была у Тильды Премудрого, однако лишив ее роковой безысходности. Более того, что особенно важно в свете изучаемой темы национального самосознания, обличение пороков бриттов у Гальфрида совершенно не похоже на инвективу Тильды. Если первый готов сетовать на внутренние распри или даже частные пороки отдельных персонажей (например, на жестокость или сластолюбие Вортигерна), изображая основную массу бриттов преисполненными всяческих достоинств, как физических, так и моральных, то последний видел у соплеменников одни лишь недостатки. Войско, которое древний автор характеризовал как «ленивое в битве и неловкое в бегстве, ни к чему не способное со своими дрожащими поджилками»[1402], предстает в «Истории бриттов» преисполненным силы и отваги. Если Тильда винил в погибели Британии весь ее народ, то Гальфрид возлагал ответственность лишь на отдельных его представителей.