Концептуальные признаки связаны, с одной стороны, с символическими традициями в национальной культуре, с другой — с продолжающимся осмыслением мотивирующих признаков слова — репрезентанта концепта. У концепта сердце отмечены признаки Слова, Логоса. Концептуальные признаки слова-сердца определяются мотивирующим признаком ‘середина’ и ассоциативными связями между понятиями звука, слова, Бога и гармонии, которые наблюдаются у сердца. Слово «в мистической традиции — символ божественной власти. Индуистское представление о том, что вибрация священного первородного звука сделала задуманный мир явным, встречается во многих традициях» (Тресиддер 1999: 341). В Библии сказано, что мир был создан словом Божьим, в Евангелии от Иоанна встречаем такое утверждение: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков» (Ин. 1: 1-4). Иоанн говорил о Слове жизни, о предвечном Логосе, Втором Лице Троицы: «И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу как единородного от Отца» (Ин. 1: 5,7). Логос — образ слова-мысли, выступающего в качестве творящего и упорядочивающего принципа мироздания. Сердце-слово есть тайна (высказывать все тайны сердца). Филон Александрийский учил, что Логос — это посредник между Богом и космосом, одновременно созидающая сила, именно через Логос человеческий разум способен понять и постичь Бога. «Логос неразрывно сопряжен с идеей центра» (Адамчик, 2006: 103), т. е. сердца.

Многие религиозные системы содержат в себе идею искупительной жертвы. Приобретаемые при жертвоприношении или самопожертвовании духовная энергия, чудесные способности равнозначны утраченному — принесенному в жертву или перенесенному негативному опыту. Языковые картины мира хранят в виде стертых метафор архаичные черты древних обрядов и ритуалов. Эти отголоски забытых традиций можно проследить, наблюдая за устойчивой, сохранившей доныне свою производность, метафорой «сердце- жертва».

Отголоски былых верований и мифов мы находим в непонятных современному носителю языка признаках концептов. Так, например, отзвуки древних взглядов на мир указывают на существовавшие ритуалы жертвоприношения, в том числе относящиеся к сердцам животным. В русском языке сохранились признаки жертвы злаковой — сердца из теста, хлеба, — замененной кровавой жертвы. Как пишет Дж. Фрэзер, «К другому празднику мексиканцы вылепливали статуэтку в виде людей, которые ... лепили из теста, приготовленного из семян разных сортов... Им поклонялись, поставив в молельне каждого дома. ... На рассвете жрецы пронзали эти изображения веретенами, отрубали им головы, вырывали сердце и приносили их хозяину дома на блюдце. После этого их съедали домочадцы» (Фрэзер, 1986: 460). В мифологиях разных народов замена кровавой жертвы на жертву злаковую (так называемый «дух хлеба») сохранились отголоски ритуальных жертвоприношений. «В число животных, облик которых якобы принимает дух хлеба, входят волк, собака, заяц, лиса, петух, гусь, перепел, кошка, козел, корова (вол), свинья и лошадь» (Фрэзер, 1986: 418).