У концепта грёза определены пути дальнейшего осмысления мотивирующего признака ‘сон’: ‘сон’ → ‘сновидение’ → ‘видение’. (Я слышал утренние грезы Лишь пробудившегося дня... Тютчев. Играй, покуда над тобою...). Свои сны-видения облекают в слова (Свои им грезы расскажите, Откройте им: богов земных О чем тщеславие хлопочет? Пушкин. Гебеджинские развалины; На другой день я уже рассказывал свои грезы наяву Параше и сестрице, как будто я все сам видел или читал об этом описание. Аксаков. Детские годы Багрова-внука). Этот признак грёзы развивается дальше и переходит в категориальный признак ‘звук, слово’ (Ищу восторгов и печали, Бесшумных грез певучий стих. Брюсов. Не так же ль годы, годы прежде...).

Мотивирующий признак ‘сон’ актуален в современном русском языке. Однако он был вытеснен на «вторые роли» более частотным понятийным признаком ‘мечта’: «2. устар. сновидение; видение в состоянии бреда, полусна и т. п.» (СРЯ, I: 345).

Синонимами сна выступают слова сновидение, видение, грёзы, кошмар (Александрова, 1993: 416). Проследим объективацию у концепта грёза соответствующих синонимам признаков.