Ирвин замечательно работает директором сек­тора культуры. Теперь в гетто есть большой симфонический оркестр, пятнадцать театраль­ных трупп на идише и на польском, нелегальная школа начального и религиозного обучения в каждом приюте, устраиваются выставки, поэти­ческие вечера, дискуссии и т.д. и т.п. Многие артисты выступают с гастрольными группами. Большой популярностью пользуется Рахель Бронская, она играла Второй концерт Шопена с сим­фоническим оркестром. Ее называют”ангелом гетто”. Жаль, что Эммануилу Гольдману не до­велось дожить до ее успеха.

Все это хорошо, но наше положение продолжает ухудшаться. Смертность от тифа и голода рас­тет: в июле — 2200 случаев, в августе — 2650, в сентябре — 3300, в октябре — 3800, а в нояб­ре, который еще не кончился, — 150 случаев в день. Как ни странно, количество самоубийств неуклонно падает. Напрашивается вывод: наиме­нее выносливые уже покончили с собой — оста­лись те, кто во что бы то ни стало стремятся выжить. Каждое утро из домов выносят умерших от болезни и голода и кладут прямо на тротуар: нет денег хоронить. Санитарные бригады ходят с ручными тележками, складывают на них по двадцать-тридцать трупов, отвозят на кладбище и там закапывают в братские могилы. Ни на кого это зрелище уже не действует. Приходится выра­батывать в себе иммунитет.