Белый, как мел, Крис опустился на стул в ка­бинете Сусанны Геллер. Она закрыла дверь и по­дошла к нему. Он встал, пошатываясь.

— Мне жаль, что я не мог прийти сюда раньше, —  сказал Крис. — Я вернулся с фронта, и на ме­ня навалились всякие неприятности. Вы же знае­те, что мне не так просто сюда попасть.

Сусанна не шевельнулась, не произнесла ни звука.

— Я старался вернуть Рози.

— Не сомневаюсь, что вы сделали все от вас зависящее, — холодно произнесла она, — но хо­рошо, что он в гетто. С его еврейским носом хулиганы все равно не дали бы ему покоя, даже при его легальных документах.

— Где он?

— Мы живем на Милой, 18, там, где все.

— Господи, — вспомнил Крис, — я даже не при­нес вам свадебного подарка.

— Неважно.

— Сусанна, чем я могу вам помочь?

— Более пустого вопроса придумать нельзя, — сказала она, подходя к стеклянной двери и гля­дя на сдвинутые вплотную кровати с сотней ти­фозных детей.

— Сусанна, что я такого сделал...

— Ничего, Крис. Но одно вы сделать можете. Для меня и для Ирвина это будет лучшим сва­дебным подарком. Вы знаете, чем Ирвин занима­ется. Вот я и прошу вас не выдавать его немцам.

— Мне обидно, что вы сочли нужным просить меня об этом.

— Пожалуйста, господин де Монти, — Сусанна повернулась к нему, — без проповедей о чести и гуманности.

— Рози — мой друг, и...

— Хорст фон Эпп тоже.

Крис остолбенел.

— Простите, что говорю вам неприятные вещи, Крис. Времена теперь неприятные. Когда человек старается выжить, он и старому другу может на­грубить. А теперь я, с вашего разрешения, пой­ду работать...

— Я хочу повидаться с Деборой.