Удивительная девушка эта Анна Гриншпан! Четвертый раз ездит в Германию, проникает в концлагеря и освобождает активистов. Подробно о ней рассказано в четвертой тетради этого дневника. Интересно, поверят ли когда-нибудь те, что будут читать мой дневник, в то, что она действительно совершала такие подвиги.

Толек и Анна вернулись в Варшаву. Толек немедленно отправился помогать Андрею, а десять ребят бежали — кто куда. Доведется ли нам еще услышать о них и о тех, кто остался в Дрезденском лагере?

Рассказ Толека о том, как их везли в Германию, я должен здесь записать. Весь эшелон состоял из открытых платформ. Люди чуть не замерзли. Состав то и дело останавливался, потом снова двигался — это была настоящая пытка. Три дня они добирались от Радомска до немецкой границы. Там они стояли, пропуская военный состав, следовавший на Восточный фронт. Десятки любопытствующих крестьян сбежались посмотреть на эшелон. Три дня наши люди не ели и не пили. Умирая от жажды, они просили подать им хоть несколько пригоршней снега, и те подавали, но только после того, как брали у евреев кольца, деньги — все, что имело какую-нибудь ценность.

Миру и Минну Фарбер схватили на арийской стороне в Варшаве вместе с нашим лучшим связным Ромеком. Девушки скончались от пыток в гестапо. Ромек пока жив, но страшно подумать о том, как его искалечили. Наша главная связь с арийской стороной оборвалась. Когда я думаю о сестрах Фарбер, я заболеваю. Какие это были чудные, милые, тихие девушки! Им, наверно, было года по двадцать два-двадцать три. И зачем только у них была эта проклятая арийская внешность! Если бы не это, они не стали бы связными. Еще слава Богу, что их родители не дожили до их смерти.