Крис немедленно снял незащищенную ладью и поставил Андрея в безвыходное положение.

— Пусть гамбит и идиотский, — сказал он, — но дурак ты.

Андрей уставился на доску, чертыхаясь и вздыхая.

Крис встал из-за стола и беспокойно зашагал по комнатушке на чердаке.

— Что с тобой, Крис?

— Я хочу есть, курить и мне надоело сидеть взаперти. Я хочу увидеть Дебору.

— Я еще не слышал, чтоб кому-нибудь нравилась жизнь в гетто, так что ты не первый, — сказал Андрей.

— Есть у этой жизни и преимущества: я перестал пить, и посмотри, каким я стал стройным, — Крис погладил себя по животу.

— Так в чем же все-таки дело? — снова спросил Андрей.

— Уезжать или не уезжать. Черт подери, я понимаю, как важно, чтобы я уехал из Польши, я же знаю, где спрятаны архивы, но я и раныие-то не мог оставить Дебору, даже когда думал, что она меня ненавидит. А теперь, клянусь, не знаю, хватит ли у меня сил уехать.

— Женщины, женщины, — проворчал Андрей, — умеют они влезть в душу. — Он встал рядом с Крисом, положив ему руку на плечо. — Я уверен, что, когда придет время, ты примешь правильное решение, а если тебе повезет, то оно и для нас окажется счастливым.

Оба одновременно застыли, стараясь расслышать что-то шестым чувством; через считанные секунды раздалось пять коротких звонков.

— Я никогда не привыкну к этому чертовому звонку, — сказал Крис.

Вошел Вольф Брандель с большим чемоданом.

— Кто играет черными? — посмотрел он на доску.

Крис показал пальцем на Андрея.

— Фу, — скривился Вольф.

— Есть сигареты? — спросил Крис.

— Я не курящий.

— Во, черт.