Сорок два дня и сорок две ночи! После чего оберфюрер С С Альфред Функ приказал взорвать большую Тломацкую синагогу и сровнять ее с землей в знак полного уничтожения польского еврейства. За это он получил Железный крест.

Но ему недолго осталось торжествовать. Скоро немцев разгромят окончательно, и города их будут гореть, как горело Варшавское гетто.

А что будет с остальными палачами? С Хорстом фон Эппом, с Францем Кенигом? Они и им подобные доживут до старости и умрут в своих постелях, потому что мир все забудет, а они будут оправдываться тем, что выполняли приказ. И мир скажет: оставим в покое прошлое, что было, то было... Разве уже теперь мы не слышим, как изворачивается польское правительство в изгнании, оправдывая свой народ, участвовавший в заговоре молчания?

Но я клянусь бессмертной памятью моего погибшего друга Андрея Андровского, что не позволю миру забыть. Я вернусь в Польшу. Я найду дневники Бранделя и они будут вечно клеймить человечество печатью позора и будоражить его совесть.

Вольф Брандель, Рахель Бронская, Толек Альтерман и Анна Гриншпан сражаются в еврейском партизанском отряде под Выжковом. Стефан Бронский живет в доме лесника на Люблинском плато.

Я заканчиваю эту запись словами Бранделя, которые он мне сказал в ту последнюю ночь, когда мы вместе еще были в бункере: