Петрарка скончался 18 июня 1374 г. в своей вилле недалеко от Падуи, оплаканный всей Италией и многими поклонниками его таланта за Альпами, но оставшиеся после него многочисленные и разнообразные произведения продолжали и после его смерти распространять те идеи и настроения, создателем и проводником которых был их автор.

Наибольшей славой у потомков и наибольшим литературным успехом в течение последующих веков из всех творений Петрарки пользовались его юношеские итальянские стихи, собранные в "Песенник" (Canzoniere). Этот сборник, от которого в последние годы своей жизни писатель так решительно отмежевывался, содержит 317 сонетов, 29 канцон, 9 секстин, 7 баллад, 4 мадригала и 12 триумфов, подавляющее большинство которых посвящено страстной, самозабвенной любви поэта к Лауре и скорби о безвременной кончине возлюбленной. Поэт не даром рос и формировался в Южной Франции, стране трубадуров, поэтические традиции которых были еще вполне живы и действенны в XIV веке. Уже поэтическая форма большей части стихотворений "Песенника" говорит о влиянии поэзии трубадуров, о нем же свидетельствует стиль и система образов, особенно наиболее ранних произведений сборника. Но не меньшим было и влияние школы, расцветшей на родине поэта во Флоренции, школы "сладкого стиля". Надушенный и изящный клирик-придворный не мог не увлечься отвлеченной изысканностью лирики кружка итальянских снобов, и в его стихах мы найдем немало следов этого увлечения.

Однако ни влияние поэзии трубадуров, ни увлечения "сладким стилем" не определяют собой основных черт поэтического творчества Петрарки, не раскрывают тайны его обаяния, не исчезнувшего и через почти шесть веков. Основное в "Канцоньере" — это необычайно яркое и пластичное выражение чисто личного, индивидуального чувства, индивидуальной страсти именно данного лица, именно к данной женщине, т. е. то, что начисто отсутствовало и в поэзии трубадуров, и в поэзии "сладкого стиля". Поэт-трубадур мог глубоко и искренне передавать силу своего чувства, "сладкий" поэт мог высказывать тончайшие соображения по поводу природы этого чувства, но и тот и другой обязательно говорили о чувстве вообще, одним из частных случаев какового является личное чувство автора. Не таков Петрарка — его чувство не частный случай, не проявление общей, философски понимаемой силы божественной любви, а личная страсть, ломающая все и всяческие законы, заставляющая восторгаться и отчаиваться, таять в блаженстве и горько каяться, благословлять и проклинать. В порывах этой бешеной страсти Петрарка нередко достигает высоты абстракции, превосходящей построения "сладкого стиля", прибегает к сложным метафорам и аллегориям, но все это продиктовано не связью с некоей безличной схемой, вытекающей из типичной для феодализма системы безличного мышления, а горячим и личным чувством, сжигающим поэта и требующим от него нахождения самых различных средств своего выражения И поэтому абстракции сонетов и канцон Петрарки по своей внутренней природе ближе к грубым и ярким стихам Чекко Анжольери и Фольгоре ди Сан Джиминиано, чем к изысканным писаниям Гвидо Кавальканти или Чино да Пистойя, хотя внешне они гораздо более напоминают последние.