А другой говорит: "Он рассказывал что-то о скверных бабах! Уж не согрешила ли перед ним жена?" А один рабочий сказал: "Мне показалось, что он говорит: "Голова у меня болит". Может быть у него правда болит голова?" (Игра слов: "Капитолий" — Campidoglio — "у меня болит голова" — del capo mi doglio). Другой рабочий сказал: "А мне показалось, что он жаловался на то, что ему налили в стакан масла". (Игра слов того же характера: "Капитолий" — Campidoglio — "стакан масла" — сорро d'oglio) "Как бы то ни было, — говорят они потом, — нам нужны деньги, и пусть будет с ним, что угодно". И так они решили пойти к нему снова в воскресенье утром. А Коппо остался в воинственном настроении, но остыл к утру и, когда каменщики пришли, отдал то, что им причиталось, сказав, что вечером он находился в меланхолии. Мудр был этот человек, хотя и пришла ему в голову странная фантазия. Но если судить широко, то его побудило к этому справедливое и добродетельное рвение»[229].

Приведенная (полностью) новелла дает как бы моментальную фотографию совершенно незначительного самого по себе события. Почтенный, уважаемый гражданин, описанный в ней, так увлекается чтением Тита Ливия, что забывает и о современности и о своей обыденной жизни и ведет себя как помешанный. Саккетти не упрекает его за это, наоборот, он даже считает такое увлечение благородным, но он не может не подметить и описывает лаконическими, четкими штрихами смешную сторону этого эпизода, сторону, свойственную до некоторой степени всему гуманистическому движению.

Такой же характер живых, безыскусственных зарисовок носят все остальные новеллы сборника. Прокламированное в предисловии стремление подражать "Декамерону" систематически, и притом, надо полагать, вполне сознательно, совершенно не реализуется. Сборник не имеет никакого обрамляющего повествования, новеллы следуют одна за другой, связанные внешне словесными ссылками на сюжетную близость, начинающими многие из них, например: "Предыдущая новелла приводит мне на память другой интересный случай, произошедший с маэстро Томмазо дель Гарбо".

В то время как повествование "Декамерона" всегда сюжетно построено вокруг какого-нибудь положения или острого слова, причем как стиль рассказа, так и соотношение его частей композиционно связаны с этим построением, повествование Саккетти подчеркнуто бессюжетно. Автор стремится воскресить перед глазами читателя кусочки реальной, повседневной и обыденной жизни, которую всякое привнесение сюжета неизбежно бы исказило, олитературило. Детали, конкретная обстановка, акцент речи, улица, на которой происходит эпизод, имеют для него бесконечно большее значение, чем сюжетная связь между всеми этими элементами рассказа.