Лишенный какой бы то ни было помощи как изнутри миланских владений, так и извне, Бернабо был переведен в крепость Треццо, где при невыясненных обстоятельствах и умер в декабре того же года. Два его сына Карло и Мастино бродили по Италии, тщетно пытаясь спасти сначала своего отца, а затем хотя бы какую-нибудь часть его владений.
Через месяц после переворота Джан Галеаццо вернулся в Павию, которая и в дальнейшем оставалась его излюбленной резиденцией, и отсюда принялся энергично и решительно управлять государством, в котором его мало кто знал. Образованный и красноречивый, скрытный и подчеркнуто вежливый, умеренный в своих личных вкусах и безгранично честолюбивый во вкусах политических, Джан Галеаццо, никому не доверяя и ни на кого не полагаясь, входит во все детали государственной деятельности, добиваясь в ней уже с первых шагов немалых успехов.
Установку или, вернее, маскировку нового герцога выпукло рисует его склонность называть себя по имени своей первой жены, сестры французского короля Карла V Изабеллы Валуа, графини Вертю — графом Вертю (по-итальянски — графом Вирту, что в переводе означает «граф доблести»). Величая Джан Галеаццо несомненно приятным ему титулом «герцога доблести», окружающие его льстецы стремились подчеркнуть необычную для миланского тирана добродетельную жизнь, образованность и ум, так как все это включается в характерное для гуманистической идеологии понятие «доблесть» — «вирту». Правда, этот декоративный и лестный по своему звучанию титул носил чисто номинальный характер, герцогский диплом от императора не был получен ни предками Джан Галеаццо, ни им самим, и герцогом Миланским он мог именоваться только самозванно, что, впрочем, его не очень смущало.
Основной установкой во внутренней политике нового правителя было достижение возможно большего единства в государстве, по своему составу весьма пестром и имеющем сильные тенденции к распадению на ряд отдельных политических образований. Опираясь, с одной стороны, на титул «имперского викария», с другой — сохраняя видимость коммунальных свобод, при которых власть в отдельных городах передается государю Милана на основании добровольно принятого решения коммун, Джан Галеаццо усиленно стремится превратить свои лоскутные владения в целостное государство наподобие соседней и дружественной Франции.
Для этого все представители исполнительной власти на местах — подеста, назначаемые исключительно из числа верных сторонников правителя, осуществляют свою власть по прямым указаниям из центра, законодательные органы — Большие советы почти не собираются, реально же правят специальные комитеты из 10–12 членов — ставленников Висконти вроде миланского Комитета наблюдения (