Большая осторожность в ведении операций, стремление всячески обезопасить и застраховать свои капиталы, лучше заработать меньше, но зато с меньшим риском, вообще характерно-для экономической жизни первой половины XV в., причем с одинаковой яркостью проявляются как в деятельности мелких, и средних компаний, вроде рассмотренной выше компании венецианца Гульельмо Кверини, так и в деятельности таких компаний-великанов, как торгово-банковские дома Франческо ди Марко Датини из Прато и Джованни, а затем Козимо Медичи, из Флоренции.

Франческо ди Марко Датини,[327] имя которого мы упоминали в связи с предшествующим периодом истории Италии, прожил длинную и яркую жизнь на переломе между XIV и XV вв. Он родился в 1335 г. и умер в 1410 г. Начав свою карьеру в возрасте 15 лет — мальчиком для мелких услуг в одной из компаний в Авиньоне, он уже в 28 лет создал свою собственную фирму там же. Затем вернулся на родину в Италию вместе с папским двором и, нажившись на беспрерывных распрях и войнах, характерных для жизни Италии второй половины XIV в., в 1383 г. открывает компанию в Пизе и во Флоренции, одновременно приступая к изготовлению шерстяных тканей в своем родном Прато. В 90-х годах эти производственные предприятия превращаются в несколько специальных промышленных компаний (компанию по окраске тканей в 1395 г., компанию по производству сукон в 1396 г.). Развивается и торговая сеть: в 1392 г. создается компания в Генуе и в Барселоне, наконец, в 1398 г. основывается особая банковская компания во Флоренции (compagnia del Banco). К концу века Датини — видный коммерсант, банкир и промышленник; он связан со всеми центрами Европы и Востока, ворочает делами, хотя и не столь крупными по масштабам, как ведущие компании Италии — Альберти, Содерини или Гвиниджи, но все же в своей совокупности весьма значительными.

И в то же время между ним и этими магнатами капитала конца XIV в., с одной стороны, и их деловыми предшественниками начала того же века — с другой, есть радикальная разница. Делец начала века — от скромного Сандро Торнабелли, садящегося в тюрьму за 6 флоринов, до гиганта Барди, разоряющегося на многочисленных ссудах английским королям, — страстно, неудержимо, бесстрашно стремится к наживе, рискует для нее всем, идет на все. Пусть иногда перед смертью его охватывают угрызения совести, желание замолить свои корыстные грехи, в пылу своей активной и опасной деятельности он этих угрызений не испытывает, во всяком случае, не замечает. Совсем иной человек Франческо Датини. Он также всю свою жизнь посвящает наживе, один из его друзей говорит о нем: «Он был жаден и стремился к тому, чтобы ни один динарий не пропал у него без пользы и чтобы ни один кирпич не был положен поперек, если лучше ему лежать вдоль, и стремился к этому так, как будто к вечному спасению своей души, недаром многие из своих бухгалтерских книг и писем он начинает словами «Во имя бога и наживы»[328]. Но эта жадность не вызывает у него поступков смелых и рискованных, наоборот, она вызывает особую осторожность и осмотрительность, заставляет широко и повсеместно применять страховку, даже если страховка эта в немалой степени сокращает его доходы, разделять и специализировать свои предприятия, создавая отдельные фирмы для ведения торговых, производственных и банковских операций и превращать эти фирмы из филиалов единой, централизованной гигантской компании, как это было в предприятиях XIV в., в самостоятельные организации с самостоятельным капиталом, в каждом случае в основном принадлежащим Датини.