Герман Владимирович проводил сына взглядом. Во время разговора с ним он немного успокоился, но едва тот ушел, им вновь овладело волнение. Он никогда не был особенно мнительным, но сейчас его мучила какое-то неясное предчувствие. Он слишком долго пробыл на государевой службе в самых разных чинах и ипостасях, и хорошо знает, как работает государственный механизм, включая специальные органы. Никогда нельзя быть до конца в чем-то уверенным; если перед ними поставлена задача, то она, в конце концов, будет каким-то образом решена. Он сам участвовал в нескольких операциях, о которых без острой необходимости предпочитал не вспоминать. Есть вещи, которые лучше забыть, да вот только не получается. О них можешь долго не вспоминать, но в какой-то момент под влиянием подчас самых причудливых обстоятельств, они всплывают, словно подводные лодки, из глубин памяти. Именно это сейчас с ним и произошло.

Герман Владимирович довольно долго сидел на скамейке, а память, словно кинопроектор, прокручивала кадры из архива воспоминаний. В отличие от архива бумажного его нельзя раз и навсегда уничтожить, стереть, как надпись мелом на доске. С какого-то момента становится понятным, что невидимый резец навечно вырезает эти письмена на грифеле мозга. И они лишь ждут подходящего случая, чтобы вновь напомнить о себе.

Германа Владимировича вдруг пронзило острое чувство ответственности за судьбу своего сына. Если Михаилу и Святославу по большому счету ничего не угрожает, то Алексей ежеминутно рискует собой. И как только у него хватает выдержки постоянно ходить по острию ножа. Он, Герман Владимирович, помнит, как ему было трудно, когда приходилось вести такое существование. Каждый новый день становился и новым испытанием.

Он должен постараться принять хотя бы самые минимальные меры по обеспечению его безопасности. Не факт, что они здесь нужны, не факт, что они помогут, но и сидеть пассивно он тоже не может. Некоторое время Герман Владимирович размышлял над возможными шагами, затем встал и направился к дому.

Свою сноху он отыскал на кухне, Софья Георгиевна обсуждала с шеф-поваром меню на ужин. Она сильно удивилась, увидев его здесь.

— Герман Владимирович, что вы тут делаете? Интересуетесь процессом приготовления еды?

— И этим — тоже. — Он внимательно осмотрел кухню, остановился взглядом на каждом работнике. С виду все было просто идеально, повсюду царили чистота и порядок, персонал был одет в белоснежную униформу.

— Если хотите, могу провести небольшую экскурсию, — предложила Софья Георгиевна.

— Почему бы и нет, — согласился он.