— А муж, а дети?

— Мужа надо оставить, а дети взрослые, у них своя жизнь. Я знаю один монастырь, где вам будет хорошо. Он совсем недалеко отсюда, каких-то тридцать километров.

— Я ничего не решила, — поспешно проговорила Софья Георгиевна.

— Бог решил за вас, вам лишь следует подчиниться Его воли.

Софья Георгиевна растерялась, она уже не знала, что отвечать, как возражать. А если отец Варам прав, закралась мысль. Все, что с ней случилось в последнее время, и, особенно в последние часы, куда-то ее ведут.

— Мне надо пойти и все обдумать, — пролепетала она. Ей вдруг стало страшно от того, что слова отца Варлама могут оказаться пророческими.

— Идите и думайте, — разрешил священник.

— Благословите, батюшка, — попросила Софья Георгиевна.

Отец Варлам перекрестил женщину.

— Я буду вас ждать, — сказал он.

176.

После случая с Катей, Виталий заперся в своей комнате, выходил из нее редко, в столовую да иногда на прогулку. Раскаяния он не испытывал, он вообще мало думал о том, что произошло и еще меньше — о самой девушки. С его точки зрения эта история не стоила и выведенного яйца. В его жизни случалось и не такое, вместе с компанией таких же как он лоботрясов, они совершали гораздо более отчаянные «подвиги». И ничего, все сходило им с рук. А тут поднялся такой хай. Слава богу, отец не придал всему этому большое значение, так поругался для порядка, а вот мать перестала с ним разговаривать.

В принципе Виталию было по большому счету наплевать и на отца и на мать, свое дело они сделали: родили его, дали образования, пристроили на хлебное место. Чего еще от них ему ждать. Конечно, у отца до черта бабла и недвижимости, и когда-нибудь все это достанется ему и дуре сестре. Но когда это еще будет, умирать предки пока что-то не собираются. Так что придется, хочется того или не хочется, подождать.

Но с какого-то момента Виталием овладела мысль: а что собственно он делает в этой говеной стране? Многие его друзья намылились свалить из нее как можно дальше. И некоторые уже осуществили это намерение. И они неоднократно предлагали ему последовать их путем.

В последнее время Виталий стал замечать, что в кругу, где он вращается, все сильнее возникают тревожные настроения. Хотя среди его друзей и приятелей было много детей высокопоставленных деятелей режима, они не стеснялись говорить, что все идет к краху, и это лишь дело времени. А потому надо вовремя отсюда слинять.

Эти разговоры Виталию не нравились, даже вызывали раздражение. Ему было очень хорошо и комфортно здесь, и уезжать никуда не хотелось. Да и краха режима он что-то не замечал. Ну, да бедных много, ну да, медицина, образование не на высоте, экономика стагнирует, повсюду вранье и неприкрытый цинизм. Так ничего страшного в этом нет, в истории человечества было немало подобных режимов, они могут существовать долго. А ему, Виталию, важно лишь только то, чтобы хватило на его жизнь. А дальше пусть будет все, что угодно. Он же, в конце концов, не идиот из телевизора, чтобы быть патриотом.