Но сейчас все было совершенно иначе. Она и не заметила, как подошла к черте, за которой вдруг узрела бездну. А, как известно, если в нее заглянуть, то она неудержимо притягивает к себе. Софья Георгиевна не знала, как поступить. Но одно понимала — жить, как раньше, уже не получится, даже если бы и захотела. Что-то кардинально переменилось в ней, что-то давно и незримо вызревало — и вдруг вышло наружу в эти страшные дни мирового мора. Возможно, именно пандемия подтолкнула в ней эти процессы, возможно, более тесное общение с братом мужа заставило ее пересмотреть свои базовые установки. Возможно, была другая причина — она не знала, но ощущала внутри себя, как неудержимо вызревает в ней какая-то небывалая решимость.

Как обычно, она решила посоветоваться со священником.

— Я знал, что ты придешь, сестра, — встретил отец Варлам ее словами. — Скажи, что на сердце, поделись своей тяжестью. Я вижу, как давит она на тебя.

— Это так, отец Варлам, — подтвердила Софья Георгиевна. — Но я хочу спросить о другом — что есть вера в Бога? Не формальная, а подлинная.

Священник пристально уставился на нее.

— Хорошо, я скажу, как на духу. Подлинная вера — это то, что говорит тебе твоя совесть. Ведь она и есть глас Бога в человеке. А все остальное не столь важно, это лишь приложение к ней. Коли живешь по совести, значит, веруешь в Господа нашего. А не живешь, нет веры, хоть молись целый день.

— Спасибо, отец, это я и хотела от вас услышать. А теперь пойду дальше.

Софья Георгиевна перед тем, как прийти к дочери, много размышляла над предстоящим с ней разговором. Если кто и может стать ее союзником, то только Рената. Виталий до конца останется на стороне отца. А одной ей не справится с ними.

Рената читала книгу. Софья Георгиевна села рядом с дочерью.

— Нам надо поговорить, — сказала она.

— Слушаю, мама.

— Я приняла решение. — Софья Георгиевна замолчала, словно не решаясь сообщить о том, что же она решила. Рената молча смотрела на мать. — Я развожусь с твоим отцом.

Рената спокойно кивнула головой, словно бы ничего другого и не ожидала услышать.

— Ты не удивлена? — удивилась Софья Георгиевна.

— Не очень. Еще неделю назад сильно бы удивилась, а сейчас нет.

— Понимаю, — задумчиво протянула Софья Георгиевна. — Но это не главное, не за этим я пришла к тебе. Этот вопрос я способна решит самостоятельно.

— А что главное, мама?

— Я намерена продать это владение, а деньги пожертвовать на благотворительность. Рената, ты согласна с таким решением?

— Да.

— Ты понимаешь, что наши мужчины будут резко против. Они это уже продемонстрировали. И сделают все, что только могут, чтобы этого не допустить. А у твоего отца большие связи. Одной мне их не одолеть. Я пришла к тебе узнать, будешь ли ты моим союзником? Бои предстоят серьезные.