П и л е ц к и й - и н с п е к т о р (тихо, вкрадчиво). Ваш урок окончен, Александр Петрович. И теперь я пришел побеседовать с нашими воспитанниками. Эти книги, господа, я собрал в столовой. «Сын отечества», «Вестник Европы». Похвально, что читаете. Но я неоднократно говорил. Столовая есть столовая. Библиотека есть библиотека. В столовой обедают и ужинают, в библиотеке беседы тихие, чтение и размышление досугов…
Д е л ь в и г. Дайте книги, я их отнесу в библиотеку! Это мои книги.
П и л е ц к и й - и н с п е к т о р
П у ш к и н. А мы не просим!
П и л е ц к и й - и н с п е к т о р. Я не для того пришел. Я пришел побеседовать с вами о направлении мыслей ваших…
К ю х е л ь б е к е р. Наших мыслей вы знать не можете!
П и л е ц к и й - и н с п е к т о р. У меня опускаются руки. В тетрадях господина Кюхельбекера, поименованных «Лексиконом», содержатся выписки. Откуда? Из книг каких? Чья рука не дрогнула написать: «Для гражданина самодержавная власть есть дикий поток, опустошающий права его…»?
П у ш к и н. Как вы смеете брать наши бумаги? Стало быть, и письма наши из ящика будете брать?
П и л е ц к и й - и н с п е к т о р. Счастье ваше, господа, что я увидел, а не другой увидел…
И л л и ч е в с к и й. А нам бояться нечего. Теперь о свободе все говорят.
П у ш к и н. Не смеете брать наших бумаг!
К ю х е л ь б е к е р. Смотреть в наши тетради, читать письма!
Г о р ч а к о в. Я видел, как вы читали мои письма!
П и л е ц к и й - и н с п е к т о р. Господин Горчаков! И вы тоже присоединяете свой голос?..
Г о р ч а к о в. Присоединяю! Шпионство в стенах императорского лицея оскорбительно, более того — унизительно для нас!
П у щ и н. И допущено более быть не может!