Я к о в л е в (вежливо). Простите, ради бога, за откровенность, Мартин Степанович, но все мы тут имеем честь ненавидеть вас с первого дня.

П у ш к и н. И нынче видим одно решение — или вы сами покинете лицей, или никто из нас не останется здесь!

Д е л ь в и г (демонстративно надевая очки). А я по собственному уполномочию заявляю: вы надоели мне пуще всего на свете!

П и л е ц к и й - и н с п е к т о р. Это же армия богохульных дьяволов! Господи Иисусе Христе! Лицей! Любимое детище государя! Лучше бы глаза мои не видели, уши не слышали… Александр Петрович! Мы — коллеги! Скажите им! Хоть слово скажите!..

К у н и ц ы н. Я ничего не скажу, Мартин Степанович.

Г о р ч а к о в (подходит к Пилецкому-инспектору). Извольте решать. В противном случае мы объявляем графу Александру Кирилловичу Разумовскому, министру нашему: вы или мы.

П и л е ц к и й - и н с п е к т о р. Язык онемел… Александр Петрович! Ведь это же бунт!

К у н и ц ы н. Побойтесь бога! Какие страшные слова!

П и л е ц к и й - и н с п е к т о р. Бунт! Бунт!

К у н и ц ы н. Вы не заметили, Мартин Степанович: юноши взрослыми стали. И они не боятся вас больше. Только и всего. (Помолчав.) Однако… (Выразительно смотрит на Пилецкого.)

П и л е ц к и й - и н с п е к т о р. Хорошо, господа, уйду — я.

Повернулся и пошел к двери. Дверь захлопнулась за ним. И сразу все зашумели.