М а л и н н и к о в. А вы все-таки ознакомьтесь.

С е р е ж а. Не требуется, Дмитрий Васильевич. Я все равно ничего в этом не смыслю. Кстати, гарнитур, который я вывез из юхновской усадьбы…

М а л и н н и к о в. Там есть прекрасные вещи.

С е р е ж а. Мы решили передать их вам.

М а л и н н и к о в. Весьма благодарен. Я должен сказать, что это разрозненное собрание. Бюро из разноцветного дерева следует отнести к Людовику Пятнадцатому, а шесть золоченых стульев, обтянутых шпалерами Бовэ, разумеется, к более позднему времени. Безусловно, это музейные вещи, и театру они ни к чему, но Фома Александрович все равно будет на вас жаловаться.

С е р е ж а. Он и без того будет жаловаться. Я объявил войну рутине.

М а л и н н и к о в. Войну рутине? Весьма полезно, во все времена. Ну-с, а как же вы собираетесь это делать, ежели не секрет?

С е р е ж а. Для начала заставлю поставить пьесу Маяковского.

М а л и н н и к о в. Маяковского?

С е р е ж а. Да.

М а л и н н и к о в. Когда я его читаю, у меня такое чувство, будто я ломаю и ем забор. «Танго с коровами» — это его?

С е р е ж а. Нет, это Василия Каменского.

М а л и н н и к о в. Извините, я плохо разбираюсь в ваших классиках.

С е р е ж а. У Маяковского «Облако в штанах».

М а л и н н и к о в. Облако? В штанах? Тоже недурственно. (Достал матерчатый кисет, насыпал махорку, оторвал кусочек газеты и стал свертывать цигарку.) Впрочем, я понимаю, время от времени должны появляться скандальные молодые люди. В иных случаях они отпускают длинные волосы и нарочно одеваются во что попало.

С е р е ж а. Я одет так, потому что у меня нет других штанов.

М а л и н н и к о в. Все мы нищи, все мы голы, аки и земля наша, некогда обильная. (Свернул и заклеил губами цигарку.) Нет ли у вас спичек?

С е р е ж а. Увы, нет.