После него замуж мне не хотелось. Все мои интересы сводились тогда к выживанию, а потом к работе. И только гораздо позже, когда мысль о том, чтобы как-то устроить собственное счастье, уже перестала меня посещать, я вдруг встретила Макса, простого человека, намного старше меня, с нежнейшим сердцем. Мы поженились и были счастливы. Его не стало двенадцать лет назад.

Что тебе сказать о других людях из моей жизни? Папа покончил с собой после падения Берлина. Мама до конца своих дней верила в нацистскую мечту и в величие своего мужа. Она ненадолго пережила папу, умерла от разбитого сердца. Хорошо хоть Карл не увидел всех тех ужасов, которые выпали на нашу долю. Что стало с малышкой Софи и Хильдой, я не знаю. После войны я переехала в маленький городок подальше от Лейпцига.

Я часто вспоминаю твою семью, Вальтер. Все, что я знаю, – это что их всех отправили сначала в Бухенвальд, а оттуда, может быть, в Освенцим или Терезиенштадт. Страшно подумать, через какие муки они прошли перед смертью. Мысль о том, как они страдали, не дает мне покоя всю жизнь.

Но лучше всего я помню Эрну и ее родителей. Если бы не они, я бы не писала тебе это письмо сегодня. Всю жизнь они оставались для меня эталоном добродетели, и все трое сгинули в лагерях. Как-то осенью 1942 года я пришла к ним и увидела, что дверь в квартиру открыта, внутри все перевернуто, а хозяев нет. Все произошло внезапно, без предупреждения, и с тех пор не было также ни дня, чтобы я не вспоминала мою прекрасную подругу Эрну. Так она и осталась в моей памяти – в облаке ярко-рыжих волос, вечно молодая.