– Кого вы ходили встречать на вокзал?

– А ты откуда знаешь? Мы так всполошились! Никого у нас в Кировабаде нет, ни родственников, ни знакомых, приходит телеграмма одна, вторая – от кого? Что бы могло значить?

– И кого же вы встретили?

– Представь себе, никого. Отец до сих пор об этом вспоминает. Мама предлагала сходить в милицию.

– А в милицию зачем?

– Чтобы не тревожили людей попусту. Отец в тот день на работу не пошел, все волновались.

– Разве телеграмма не тебе была послана?

– Откуда ты все знаешь? Мы не поняли кому, у нас с мамой одно и то же имя, и бабушка – Ирка. Мне-то уж никак не могла быть телеграмма.

– Это я послал телеграмму, чтобы ты меня встречала. Откуда я знал, что вы все Ирки? Но я сбежал, увидев вас. Выходит, отчебучил.

– Ой, здорово! Нет, правда?! Неужели ты послал, ох! – Она захохотала, чуть не задохнулась. – Вот за это ты мне нравишься! Ты больше всех мне нравишься.

– Больше всех? – В голову настойчиво стучали слова: «не чисто товарищеские отношения».

Она вдруг вскочила с тахты, отбежала к окну и оттуда негромко крикнула:

– Отвернись на минутку!

Я послушно отвернулся.

– Теперь можно!

Она стояла в немыслимо театральной позе, завернувшись в тюлевую занавеску. Она изгибалась, поворачивалась во все стороны, представляла себя не то персидской танцовщицей, не то индийской, кого-то, в общем, представляла.

Платье ее висело на спинке стула.

Неожиданность ее поведения обескуражила меня.

– Здорово я придумала? – услышал я ее шикарный голос.

Я старался не смотреть на нее.