Или откуда ей знать, что вот тот дом нарядный – это бывший губернаторский, а ныне там расположен туберкулезный госпиталь? Ясное дело – из просмотра кинохроники в своем деревенском клубе узнала, куда она ходила в те дни, когда мужу не музицировалось.

Еще Зулейха видит, как «нежно белеют колонны Казанского университета» – тут как раз ясно, в ее родном Юлбаше точно такой же стоит, только поменьше и колоннами потемнее…

Но самое любопытное дальше.

«Из круглого часового створа Спасской башни вместо циферблата смотрит на Зулейху строгое лицо: мудрый прищур глаз под соколиными бровями, широкая волна усов. Кто это? На христианского бога не похож (Зулейха видела его однажды на картинке, мулла-хазрэт показывал)».

А этот мулла-хазрэт, доложу я вам, тот еще затейник… Обратили внимание, сколько у нашей героини было свободного времени на самые различные занятия, включая рассматривание сомнительных картинок из коллекции уважаемого муллы-хазрэта?

Любопытно, что помимо просмотра картинок альтернативно-религиозного содержания, энергичная Зулейха находила время и для политинформаций с изучением карты СССР. Этим с ней занимался председатель сельсовета Мансурка-Репей, показывая, как широка родная страна, «от окияна до окияна».

Куда только деспот муж-Муртаза смотрел… Впрочем, каков поп, то есть мулла, таков и приход.

Убедительно, серьезно и глубоко – все, как Захар Прилепин насчет яхинского романа и обещал. От убедительности аж скулы сводит.

Далее – тюрьма. Туда нашу героиню затолкали, уперев ей в спину «лезвие штыка», что бы это ни означало в представлении авторессы.

Иногда нелепости в тексте принимают псевдонаучный характер.

Удивительный филологический пассаж нас ожидает в начале одной из глав.

Происходит перекличка в тюрьме. По мнению Яхиной, привыкшей к прочтению имен-фамилий в виде «Татьяна Толстая» или «Людмила Улицая» на книжных обложках, таким же манером они пишутся и в арестантских списках. Поэтому солдат у входа в камеру и выкривает: «Зулейха Валиева!». На что героиня отвечает по уставу: «Я».

И вот тут настает время удивительных лингвистических изысканий. Трудно сказать, чей светлый ум – авторессы или героини – породил их. Но они стоят того, чтобы процитировать: