«кто лжет и клевещет на прошлое <…> Родины»
«Разговоры о российской духовности, исключительности и суверенности означают на самом деле, что Россия – бросовая страна с безнадежным населением…»
«Страна, где власть захватил криминальный коррупционный режим, где государство является воровской пирамидой, где выборы превратили в фарс, где суды служат начальству, а не закону, где есть политические заключенные, где госТВ превращено в проститутку, где самозванцы пачками принимают безумные законы, возвращая всех в средневековье, такая страна не может быть моей Россией. Я не могу и не хочу участвовать в официальной российской делегации, представляя такую Россию»
Критик А. Кузьменков утверждает, что «Нацбест всегда обслуживает клановые интересы». А несколько лет назад писатель И. Стогов попросту вышел из жюри Нацбеста со словами: «Предоставляю разбираться в этом компосте более опытным ассенизаторам!» Так что отсылка к литературным регалиям это, мягко говоря, не лучшая рекомендация в наши дни. А сами премии – не лучший указатель в литературном мире. С таким же успехом можно ориентироваться на болотные огни в лесной чаще. А ведь помимо той самой клановости, о которой пишет критик Кузьменков, существует обыкновенная субъективность. Л. Толстой, например, недолюбливал Шекспира, Набоков – Достоевского. Ну и представим, что Толстой и Набоков – члены жюри конкурса, в котором участвуют Шекспир с Достоевским. Тема о премиях претендует на отдельное исследование под рубрикой «Психология масс» или «Манипуляция сознанием», поскольку психология тех, кто премии раздает и получает, ясна и понятна. Интересны же те, кто верит в эти игры и принимает все за чистую монету.
«Нацбест всегда обслуживает клановые интересы»
«Предоставляю разбираться в этом компосте более опытным ассенизаторам!»
В наше скорбное время многие явления приобрели новые черты. Не стала исключением и литература заодно с окололитературной жизнью. Симулякры завладели и сферой прекрасного. Означающее повсеместно отрывается от означаемого, виртуальное подменяет реальное, имитация явления – его суть. Писателей заменили проекты, а стало быть, литературу – лжелитература. Именно поэтому ни премиальные жюри, ни редакторы давно не обращают внимания на авторское косноязычие. Награждая, выбирают не писателя, а проект.
Почему учитель словесности не замечает подмены – это вопрос. Получается, что без мата любой текст хорош. Но неужели словесное бесчувствие может способствовать изучению и познанию русского языка? Неужели приведенные выше цитаты – это и есть та самая «чистая русская речь», о которой Петр Кузнецов написал, что навсегда полюбил ее? Не будем касаться содержания и стиля современных произведений, ведь речь в письме идет именно о языке, о красоте и чистоте его. Вспомним писателя-середнячка из группы «Стальное вымя»: «Инда взопрели озимые. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился». Никакого мата, эдакая посконная русская речь. Но разве тут красота слога и его изящество? Разве на подобном образце можно изучать или познавать язык? Едва ли. Зато вполне можно освоить косноязычие, убожество и пошлость.