– Думаю, сегодня на улице достаточно тепло, чтобы позавтракать на свежем воздухе, – предложила мне Марселла.

– Si! – немедленно согласилась я и вышла вслед за хозяйкой на террасу, зажмурившись на мгновение от яркого солнца, пока мои глаза адаптировались к свету.

– Присаживайтесь, – пригласила меня Марселла. – А я сейчас подам завтрак.

Но я даже не обратила внимания на ее слова, ибо мое внимание тотчас же привлекло все то, что простиралось за проржавелыми чугунными воротами, отделявшими террасу от остальной улицы. Я подошла к воротам, распахнула их, пересекла узкую тропку перед гостиницей и, опершись о каменную ограду, принялась любоваться буйной зеленью долины, раскинувшейся подо мною, и величественной Альгамброй, возвышающейся над всем ущельем. При свете дня стали видны бледно-оранжевые стены крепости, обильно завитые изумрудной листвой.

– Вот теперь я вполне понимаю Марию, ведь она говорила, что отсюда открывается самый прекрасный вид на свете, – выдохнула я в восхищении. – И я тоже так думаю.

За завтраком, на который мне подали свежевыпеченный хлеб с вкуснейшим джемом плюс стакан свежего апельсинового сока, я снова перечитала письмо Па Солта, адресованное мне.

– Тебе нужно отыскать голубую дверь, не забывай! – напомнила я себе вполголоса.

– Вы туристка? Приехали взглянуть на Альгамбру? – спросила Марселла, ставя передо мной чашку с кофе.

– Не совсем так. Я приехала сюда, чтобы отыскать своих родных.

– Здесь, в Сакромонте? Или в Гранаде?

– В Сакромонте. Я даже точно знаю ту дверь, в которую мне надлежит постучать.

– Так вы цыганка?

– Думаю, да.

Марселла слегка прищурилась и окинула меня внимательным взглядом.

– В вас, безусловно, есть испанская кровь, но и цыганская, наверное, тоже.

– Вы знаете семью по фамилии Альбейсин?

– Конечно! Семейство Альбейсин было одним из самых больших в Сакромонте еще в те дни, когда мы все тут жили.

– То есть цыга… gitanos здесь больше не живут?