– Она несносна! – повторял он себе в такие минуты. – С ней не совладает и святой!

Но вот проходило несколько часов в тишине и покое, он успокаивался, приходил в себя и снова начинал скучать по Лусии и желать ее всеми фибрами своей души. А кончалось все тем, что он чуть ли не на коленях приползал к ней и слезно вымаливал у нее прощение.

– Да, обещаю, я куплю тебе обручальное кольцо, – клялся он в такие минуты, а Лусия в ответ только пожирала его горящими глазами, и они тут же набрасывались друг на друга, с ненасытной жадностью занимались любовью, оба испытывая страшное облегчение от того, что их временная разлука наконец подошла к своему концу. Между ними снова воцарялись мир и гармония, и так продолжалось до тех пор, пока терпение Лусии не иссякало, и тогда она закатывала очередной скандал. И все начиналось сначала…

Менике и сам не понимал, почему он никак не может решиться на этот последний и самый важный шаг в своей жизни. Загадкой для него оставалось и другое: в глубине души он знал, что никогда не бросит Лусию. Почему его так тянет к ней, недоумевал он порой. Чисто сексуальное влечение? Или виной всему несравненный талант Лусии, который он имел возможность лицезреть воочию во время ее выступлений? Неужели это талант действует так возбуждающе, как сильнейший афродизиак, разжигая в крови сладострастие? Да она сама была этим самым возбудителем, что тут говорить, размышлял Менике. Она просто… Лусия, и этим все сказано. Порой ему казалось, что они с Лусией попали в какую-то ловушку, которую подстроила им судьба, и теперь обречены вечно танцевать свой пасодобль на пару друг с другом.

– Это совсем не любовь, а какое-то наваждение сродни наркомании, – бормотал про себя Менике, пытаясь сконцентрироваться на той мелодии, которую сейчас сочинял. Но внимание постоянно рассевалось, и это, по его мнению, было еще одной проблемой в его взаимоотношениях с Лусией. Ибо, работая с ней целыми днями напролет, он практически не имел времени для того, чтобы заниматься собственным творчеством, не говоря уже о самостоятельной карьере исполнителя. Так, когда ее пригласили на гастроли в Лиссабон, она даже не соизволила поинтересоваться у него, а хочет ли он ехать туда вместе с ней, ибо уже изначально все решила: он поедет, и на этом точка.

– Возможно, мне лучше остаться и никуда не ездить, – промолвил он, обращаясь к своей гитаре. – Пусть отправляется в Потругалию одна.

Потом глянул в окно и увидел пугающее зрелище: прямо по улице перед его домом маршируют вооруженные солдаты. Опасно расставаться в такой момент, когда Испания, судя по всему, уже на пороге гражданской войны. А Лусия продолжает жить в своем мире фламенко, и вся эта шушера, которая крутится вокруг нее, все эти музыканты и танцоры так же, как и она сама, мало что смыслят в том, что творится в реальном мире. Все они вполне могут окончить свои дни в тюрьме, а то и вовсе рискуют быть расстрелянными за одно неверно сказанное слово.