– А Раджа где? – спросила мать. – С тобой? Я могу с ним поговорить?
– Нет, – ответил Омит. – Тоже в отъезде… мам, не волнуйся, он ближе, чем я. Прилетит к вечеру, а завтра утром первым делом двинет к вам. Мне не велено говорить, где он, потому что это подсказка. Он покупает кое-кому подарок.
– Вот поговорю с ним – и перестану волноваться, – парировала мать. После пары фраз она попрощалась, заявив, что ждет его завтра. Так он и не понял, чего она хотела.
Омит отключился, перед этим предупредив Раджу:
Через пару часов он покончит с этими вот. Они только притворялись крепкими орешками и искушенными плутократами. Мальчишка со своей водой: «Половину минералки, половину питьевой „Эвиан“, спасибо, Мэдисон». Это его ужасно позабавило. Он даже не станет посвящать Мартина и Раджу в подробности: они начали с семнадцати и вполне довольствовались двадцатью; максимум, что он мог им предложить, – двадцать пять, если нет, разговор окончен. Радже он сказал, что уверен, они остановятся на девятнадцати, сам же полагал, что запросят двадцать два, и это его вполне устроит. Солнышко светит! Расслабься. Самолет уже стоит на ВПП, моторы ревут. Посмотреть, что ли, снова: 72, 63, 55… Плохо не врубаться: сразу чувствуешь себя стариком. Скоро его время пройдет, как и дни, посвященные «Пак-Мэн», компьютерным игрушкам, настолкам, шахматам, шашкам и тому подобной ерунде…
Договорив со вторым сыном, Назия выключила телефон. Следовало бы сказать, зачем она звонила. Но смысл? Она так и не привыкла к мобильникам: своим пользовалась лишь сама будучи в дороге, а дома звонила по старому радиотелефону. Зазвучала музыка: заставка теленовостей. Вот почему она позвонила сыновьям и, еще раньше, Аише. Дочь ехала по шоссе; она будет здесь через пару часов. Посреди комнаты стоял Шариф. Со скорбным и страдающим выражением лица он не отрывал взгляда от экрана. В самом начале показали тот же фрагмент, что и в часовых новостях; тогда-то они посмотрели его в первый раз. С тех пор как Шариф вышел на пенсию, он обзавелся привычкой смотреть часовые новости; сегодня наконец ему показали нечто действительно стоящее его внимания.
Садию и Мафуза они последний раз видели на похоронах матери в восемьдесят втором году. Они пытались взять организацию в свои руки и даже озаботились поиском жениха для Долли. (И ей, и Бине Шариф с Назией позвонили тотчас же, как посмотрели сюжет; детям покажут позже.) Приехали – и улизнули прочь; больше их никто не видел. Каждый жил своей жизнью, но Шариф не мог раз и навсегда выбросить из головы женщину, которая родилась его сестрой; да и Назия частенько вспоминала Садию и размышляла, где они и что сталось с их детьми. Теперь, кажется, на эти вопросы появился ответ.