Его гибель разрушила союз Цезаря и Помпея, и в 40-х гг. до н. э. политические фракции вновь перегруппировались для решающего сражения. Если Помпей объединился с сенатскими оптиматами, то Цезарь опирался на созданную им когорту сторонников популяров и верных ему ветеранов. Перейдя в 49 г. до н. э. Рубикон, Цезарь одолел всех своих врагов и, в свою очередь, тоже объявил себя пожизненным диктатором. В насмешку говоря, что Сулла «не смыслил ровным счетом ничего, если сложил с себя полномочия»[306], он явно не собирался отказываться от диктаторской власти, за что в 44 г. до н. э. его и убила шайка сенаторов во главе с Брутом и Кассием. После Мартовских ид его преемники Октавиан и Марк Антоний[307] объединили усилия, чтобы разгромить остатки Сената, а потом развязали между собой гражданскую войну за контроль над империей. Одолев всех врагов, в 27 г. до н. э. Октавиан переименовал себя в Августа, и Римская республика превратилась в Римскую империю.

В качестве предпосылки для образования империи Августа, вся верховная власть была сосредоточена в руках одного-единственного человека. Центуриатный комиций избрал его консулом, в итоге ему досталась положенная по этой должности власть. Одновременно с этим Плебейский комиций своим голосованием назначил его трибуном, в итоге он узурпировал и эти полномочия. Обладая такой полнотой власти, он мог наложить вето на любую законодательную инициативу и гарантировать себя от физических посягательств. Вдобавок ко всему, сенат наделил его проконсульскими полномочиями во всех провинциях, сделав главнокомандующим почти всех вооруженных сил Рима. Со временем он также стал главой коллегии понтификов, заполучив контроль над храмами и жрецами. Республиканский фасад Август поддерживал весь период своего правления. Каждый год проводились выборы, заседало Народное собрание. Кроме того, он регулярно встречался с членами высшего сенатского совета, создавая видимость равного участия в работе этого органа. И никогда не вводил новую должность «императора» – это не более чем ярлык, который римляне навесили на него позже, подчеркивая фашистский характер высшей власти, если она вся без исключения сосредоточена в одних руках. Сам Август предпочитал называть себя принцепсом – первым гражданином среди равных.

Однако за внешней стороной республиканских ритуалов постоянно праздновала победу монархия, предусмотренная конституцией Полибия. Но в противовес выдвинутой им теории, триумф кесарей совсем не обязательно вызывал реакцию аристократии. Созданная Августом система имперского управления вошла в режим, обеспечивавший ей чуть ли не вечную жизнь. Провинциалы и эквиты при новом порядке процветали, а если пара сенаторов и потеряла свою власть, так что из того? В недрах сената еще теплилась надежда на возрождение Старой Республики, но случиться этому было уже не суждено. Сулла умер в 78 г. до н. э., веря, что смог вдохнуть в нее новую жизнь. Однако все его достижения хоть и могли показаться зарей новой эры, но в действительности стали лишь последними мгновениями света перед тем, как звезда Римской республики закатилась за горизонт.